Стоило отойти на каких-то полчаса, как из их маленького закутка уже начал доноситься странный шум. Странный треск, голос любимой, шум воды. Грех было думать об убогих условиях проживания – он как раз подошел к дому с авоськой кое-каких продуктов и охапкой мелких фиолетовых цветочков, когда из окна их места обитания донесся грохот.
Погром в кухне испугал его еще сильнее: девушка, хнычущая на полу в луже, включенная плита, пустая сковорода, шипящая и выплевывающая остатки масла на пол. Поспешно свалил сетку с покупками и цветы на стол он тут же подался к плите, выключая газ, умудряясь ловко увернуться от раскаленных брызг. Мельком глянул на покрытую копотью от старости решетку – та была завалена бережно заложенной на варку лапшой, медленно скользящей под собственной тяжестью на пол.
- Со-олнце,- простонал он, когда опасность еще большего погрома была ликвидирована, на что ушло всего несколько секунд, и наклонился к девушке, пытаясь сориентироваться, как с ней лучше поступить: взять на руки и сразу отнести в ванну или позволить подняться самой?
- Тебе больно? Ты обожглась? Сильно?- он все-таки выбрал поход до ванной и ловко подхватил ее на руки, стараясь не вляпаться в растекающуюся лужу и добраться до комнаты.

одет: легкие ботинки, широкие зеленые штаны, кремовая майка-борцовка.

Отредактировано Sorata (2010-09-04 00:15:35)

- Потому что я никогда никуда не спешу, - тут же ответил он, продолжая путь к ванной и с обеспокоенной улыбкой, глядя на капризное личико девушки. Оно было настолько милым и по-детски наивным, что он с трудом сдерживал нахлынувший на него порыв прижать покрепче и зацеловать смущенную заплаканную мордашку.
Но планы, возможно даже более смелые, чем он успел представить, девушка тут же пресекла, начиная вырываться и требовать ее отпустить. Что он послушно, хоть и с неохотой, сделал, принимая из ее рук грязный зеленый фартук и провожая чрезмерно активную фигурку взглядом.
- Непоседа, - буркнул он под нос, разглядывая пятна на злополучной зеленой тряпке и продолжая свой путь в ванную. Пока пятна свежие их еще можно было застирать – и фартук полетел в тазик.
«Одежду, наверное, тоже стоит кинуть»- запоздало подумал он, обреченно вздыхая. Мало того, что обед накрылся, так ему еще предстояло наводить порядок.
- Милая, дай грязные вещи, пока пятна не засохли, - он медленно вплыл в комнату, тут же спотыкаясь на каком-то объемистом коме тряпок и натыкаясь на полураздетую Хару, шарящую в этом бардаке.
- Какая же ты неряха,- с укором пробормотал он, обнимая девушку за плечи и нежно тыкаясь губами в шею, прямо за ушко, стараясь на этот раз держать покрепче.

С тихим вдохом довольства он ощутил, как девушка вздрогнула и напряглась. Это было необычайно приятно - понимать, что твои прикосновения заставляют ее тело так сладко реагировать. Он совсем по-кошачьи зажмурился, губами пытаясь поймать мочку уха, чтобы продлить и закрепить ощущения, как получил щекой по носу. Хару снова начала вырываться.
Сначала попытки были слабыми и он надеялся что сумеет подавить этот капризный мятеж, но чуть более агрессивное дергание убедило его в обратном. С обреченным стоном Сората разжал руки, выпуская пленницу из своих объятий, и послушно поплелся следом за ней.
- Я уже ни в чем не уверен, - пробормотал он, глядя, как без должной обработки промасленные вещи, заливаются теплой водой. Да и на них ему, собственно, было уже наплевать – ноющее чувство в паху не давало вернуться к обыденности. Оперевшись плечом о косяк в двери, он окинул девушку задумчивым взглядом. Играть в догонялки ему совсем не хотелось.

- Я и не дуюсь, - проворчал он, искоса поглядывая за кошачьими перемещениями девушки, которая уже сократила расстояние до минимума и прижималась к нему всем телом. Не веря этому внезапному счастью, он снова поймал Хару в кольцо рук, но на этот раз не спешил, пытаясь понять, убежит она в следующие несколько секунд или нет.
В принципе, он почти успел привыкнуть к ее такому поведению. Несмотря на возраст, она была девушкой стеснительной и каждую попытку сближения воспринимала как что-то постыдное и неприемлемое. Сорате оставалось только терпеть, пока ее «хочу» не перевесит злополучное «нельзя», благо терпения у него было достаточно.
- Ну и пусть,- проурчал он, довольно жмурясь и послушно принимая поцелуй в щеку, чтобы в следующий момент поймать ее губы и зарыться пальцами в волосы на затылке. Из-за постоянной борьбы за право хотя бы несколько секунд обладать этими губами, поцелуй казался особенно сладким.

Какое ему сейчас дело было до воды, когда любимая так нежно прижимается, даря ему эти недолгие минуты нестерпимого счастья? Когда можно было наслаждаться этими редкими, но невообразимо приятными моментами, и обнимать любимую крепче и крепче, блуждая широкими ладонями по хрупкой спинке.
Разумеется, ее слова о воде дошли до него только тогда, когда она начала переливаться через края раковины, устраивая на полу комнаты зачатки всемирного потопа. Девушка вскрикнула и отскочила от Сораты так, словно обожглась, и тут же кинулась перекрывать краны. Парень слабо простонал – так жестоко судьба не обходилась с ним еще со времен ввода британских войск в, тогда еще, Японию.
Он ничего не сказал. Болезненно поморщился, борясь с желанием натянуть футболку по самые колени. Через несколько секунд из-за ванны была извлечена немаленьких размеров тряпка, используемая в качестве половой, и брошена в лужу с явным намеком: «вытирай».
А сам молча развернулся, наградив девушку растерянной улыбкой – внезапно пересохшее горло не позволяло произнести ни звука – и удалился на кухню, где его ждали лапша и масло.