Татсумаки бережно старался проявить терпение ко всему происходящему, которое по его мнению слишком уж начало затягиваться – уходить из штаба нужно было незамедлительно, как можно скорее. Но как это сделать, не вызвав подозрений у сидящих в зале девушек? Они обе были слишком умны, чтобы не догадаться...
Внешне пилот уже как минут семь, с момента ухода Шицу, выглядел вполне спокойным, словно ничего и не произошло. Как будто не было убийства пятого рыцаря, как будто по телевизору не показывали совсем недавно относительно четкий фоторобот пилота…
Но в неспокойной душе его, лишенной в данный момент безумного счастья пребывания в смертельном вихре сражения, все закипало, как вода в окрашенной в черный цвет бочке на сорокоградусном солнцепеке посреди июля. Татсумаки едва сдерживал себя, чтобы не убежать прямо сейчас, вновь и вновь осознавая, что его внезапный уход из комнаты без какой-либо причины, может повлечь за собой тревогу Ракшаты и Кагуи. А это в свою очередь привело бы к тому, что пилота могли просто-напросто заставить оставаться в штабе насильно, он продолжал сидеть на стуле, расслабив тело.
Когда Ракшата дополнила слова пилота ранее неизвестной ему информацией про вакцину, Татсумаки с небольшой долей поверхностного, можно сказать шкурного интереса повернул голову к ученой, оторвав суровый холоднокровный взгляд от опрятных металлических дверей зала.
“4%... “ – пилот, не разбираясь, выбрал наибольшее сказанное Ракшатой число и “попытался” проанализировать. “А это много?”
Татсумаки удивлено осмотрел свой корпус, руки, ноги... Черт возьми, он с задания пришел без единой царапины! Куро приятно удивился. Нет, конечно, про “без единой царапины” – явная утрация, ведь небольшие ссадины, почти неощутимо пощипывающие и теперь прикрытые опущенным рукавом рубашки, он все же получил при экстренном катапультировании из удачно захваченного сазерлэнда в конце боя с пятым рыцарем.
- У нас опытные, очень ответственные и внимательные ко всему медики, - после того, как Ракшата закончила говорить, Татсумаки принялся уверять Кагую. – Не переборщат, если им дозу нужную сказать. И целы будут бойцы наши!
Уверенность. Уверенность в том, что все будет сделано правильно благодаря знающему руководству, не покидала Ёфу. Вот только почему же пилот сейчас собирался ослушаться свое начальство и уйти вопреки приказу, почему он подверг решение Шицу и совет Кагуи сомнению? Быть может, его уверенность очень тесно находилась с самоуверенностью?
В конце Ракшата поинтересовалась насчет британских найтмаров. Пилот пожал плечами – про захваченный сазерлэнд он уже рассказал, а про найтмар пятого рыцаря он мог знать только наверняка, что и как. Запомнились только внешние характеристики.
- Ну, здоровый у той девицы найтмар был… На вооружении – меч и ракетница. А вот какой у нее генератор, двигатель… - Татсумаки равнодушно махнул рукой. – Я не знаю. Не было времени посмотреть… Да и зачем? Ты все равно лучше сделаешь, хо-хо!
Пилот засмеялся.
Сидеть сиднем на стуле надоело. На пятой точке словно завелся небольшой моторчик, который мешал Татсумаки просто отдыхать. Он встал, неторопливо прошелся по комнате, слушая рассказ Кагуи. Очень возгордился от похвалы бесценного дитя рода Сумераги, от удовольствия даже чуть прикрыв глаза. Приятно ведь, когда тебя хвалят и ценят!
Немного расстроило его то, что Кагуя не была в курсе событий 11 сектора.
“Жаль…” – хоть и с горечью, однако вполне удовлетворенный тем, что удалось поддержать разговор, подумал Татсумаки.
- Ну… - разведя руками, произнес он и, медленными шажками подойдя к гитаре, приподнимая ее за прочный шершавый ремешок, снял с гвоздя. – Ничего страшного.
Ёфу сел на стул и провел большим пальцем по струнам. Слух разрезал поочередный, очень вялый, чуть ли не с эффектом “wao” звук. Малышка была расстроена. Колки были уже не те, струны тоже уже стали совсем старенькие – последний раз менялись года четыре назад. Потому и расстраивался инструмент быстро. По хорошему нужно было поменять гитару, но… Самый главный вопрос – где? И как?..
“Надо бы настроить… А то не сыграв – отсюда, я так чувствую, не уйду!” – решил Татсумаки.
Пилот провел по струнам еще раз, на слух покрутил колки первой и третьей струны – они звучали вообще отвратительно. Зажал аккорд ля минор, провел по струнам… Чуть отличалось звучание четвертой струны. Пилот хмыкнул и подкрутил колок. Вновь зажал тот же аккорд, провел по струнам. Вот теперь Татсумаки фактически добился идеального звучания.
Уверенный в своем музыкальном слухе Татсумаки для верности быстро обыграл парочку коротеньких блюзовых музыкальных фраз, в совокупности подаривших девушкам, да и что уж говорить – самому музыканту весьма неплохую, очень качественную импровизацию блюза. Пилот окунулся в свой мелодично завывающий мир. Он знал, что хочет сыграть.
Правая рука опустилась вдоль корпуса в самый низ и сместилась с лицевой панели на боковую, а левая рука легла под самым началом грифа, также на резонатор. Сейчас он снова собирался выложиться на максимум.
Он начал пошлепывать резонатор левой рукой, затем, когда было необходимо, шлепал второй. Получалась красивая барабанная аранжировка. Она была вступлением и помогала музыканту правильно выбрать такт.
И, повторив один и тот же цикл ударов два раза, Татсумаки ударил по четырем верхним струнам. Пора уже. Левая рука автоматически сместилась в другой конец грифа, зажимая нужные струны. Ёфу играл, совмещая приглушку и редкие, очень быстрые шлепки по деревянному резонатору с щипками. Получалось красиво.
Тебе говорили, что лучше сбежать,
Чтобы глаз твоих не видеть, что время исчезать,
Горит свинцовый взгляд, и их слова ясны,
Но бей их! Бей их.
Есть возможность сбежать и не делать то, что хочешь
Но мачо ты не станешь, делая, что можешь,
Так покажи себя и бей же их сильней,
Ну, бей их и не показывай соплей!
Татсумаки, понимая, что некоторые слова ввиду не совсем складной рифмы он частично заглатывает, решил выложиться на полную в припеве. Он не пропел его до конца, однако играл настолько ответственно и ярко, вкладывая в мелодию как можно больше души, не жалея черствых пальцев, оттягивал струны для улучшения звучания.
Играй так, будто от этого зависит твоя жизнь!
Пилот тем временем продолжал, с силой щипая струны.
Бей их!... Бей сильнее,
Кто же захочет показаться слабее?
Покажи им как больно - челюсть сломать,
В гробу не важно ведь, кто в этом виноват.
Они идут к тебе, беги, садясь в ближайшую машину,
А ты не хочешь быть мальчишкой и хочешь стать мужчиной!
Но постарайся быть живым, сделай то, что можешь,
Бей их!
Покажи им свою силу, прогони из глаз свой страх,
И играя со смертью, не превратись же в прах.
Тебя могут убить, но забудь про это
Бей их. Просто бей их!*
И снова припев. Татсумаки устал петь, пальцы тоже немного онемели. И очень некстати – впереди был достаточно тяжелый момент игры. Конечно, на акустике соло играется совсем не так, как на электрухе. Но просто выбросить из песни такой важный кусок – кощунство. Пилот поднатужился.
Этот сложный момент он играть начал чуть раньше, чем он идет в оригинале. Начал обычными ударами вниз, сопровождая их молниеносными шлепками по резонатору. Левая рука, можно сказать, отдыхала, подолгу задерживаясь на определенных аккордах. Сейчас интенсивно работала только правая, так как в данный момент важнее было как можно более правильно ударить по струнам. Да и разнообразие аккордов было поменьше.
Кульминационный момент “соло” получился не таким, как в оригинале. Еще бы! Но все равно пилот был доволен – и без того красиво вышло.
Подведя мелодию к логическому концу, Татсумаки резко закончил играть, в последний раз ударив по струнам.
Пора. Пилоту пора было собираться и уходить. Уходить, пока не вернулась Шицу, которая так или иначе может заподозрить неладное. Уходить, чтобы не подставить под удар орден…
Татсумаки встал со стула, ухватив гитару за гриф одной рукой и другой уперевшись в колено. Поначалу он думал взять инструмент с собой, однако это могло вызывать подозрение со стороны Кагуи и Ракшаты – а куда это он понес ее? Да и к этому была вторая причина – в случае облавы инструмент мог пострадать.
Пилот немного постоял, смотря на дверь, и после недолгих раздумий повесил гитару туда же, откуда снял – на новенький блестящий гвоздь с ровненькой шляпкой.
- Я отойду… - негромко сказал Татсумаки. – Необходимость первейшей важности.
Ёфу вышел из помещения, неслышно закрыв за собой дверь. Он быстро спустился вниз по лестнице, совершенно случайно столкнувшись с Дайске. Татсумаки так и спустился бы вниз, забыв даже про оружие, если бы тот не окликнул его.
- Ёфу, ты оружие-то не хочешь вернуть в арсенал? – спросил Дайске. – Или ничего не осталось после задания?
Куро резко остановился, не успев сойти с последней на пролете ступеньке.
- У тебя сейчас с собой твой… - Татсумаки попытался вспомнить, что он брал с собой на задание. – Спектр?
- Ну, да… А что? – живо поинтересовался Дайске.
- Дай-ка сюда… - пилот подошел к нему.
Парень пристально посмотрел в глаза Куро, стараясь увидеть в них правду, стараясь догадаться - что же задумал пилот... Или, быть может, он уже делал выбор - дать или не дать? Сообщить или не сообщить командованию? Куро напрягся.
- Ясно… - многозначительно произнес он и вытащил оружие из небольшого рюкзачка. – Понятно все. Нарушаю, конечно…
В ожидании Татсумаки стоял с протянутой рукой пока Дайске колебался.
- Ладно, забирай, - покачав головой, решился парень. - Там четыре магазина, да мина-растяжка лежит. Ставится просто, ничего трудного. Закрепить ее и взвести даже школьник сможет. Смотри только…
Насмешливо, одновременно давая Татсумаки дружеское напутствие и при этом осуждая его решение, спортсмен шутливо погрозил тонким пальцем, кости которого, казалось, были обтянуты лишь самым тонким слоем кожм.
- Не взорви сам себя, перешагивая!
- Тьфу-тьфу… Постараюсь, - улыбаясь, ответил Ёфу и взял рюкзак, после чего продолжил спускаться. Оказавшись внизу, он кивнул смотрителю и, толкнув дверь, вышел на улицу.
===Спустя 10 минут===
Пилот шел быстро, периодически оглядываясь. Опасался он, что кто-то из ордена по приказу Шицу направится за ним, чтобы вернуть его в штаб. Хотя... Татсумаки думал над этим и все же решил, что не будет она возвращать его. Хотя и обидно было - тебя не хотят вернуть, ты не нужен... Ощущаешь себя пешкой, которую игрок бездумно переместил под удар коня, когда под ударом стоит еще и ферзь.
Не щадя своих ног вихляя по безлюдным, дурно пахнущим переулкам и “заметая” таким образом “следы”, Татсумаки шел к себе домой…
__________
*Простите за кривой перевод песни Майкла Джексона – Beat it.
Отредактировано Kuro Tatsumaki (2010-07-19 12:28:20)
