В штабе царило небывалое оживление - еще бы, ведь их герой, их лидер, путеводная звезда, единственная надежда на светлое будущее - вернулся. Вырвавшись из лап британцев, закончив разработку очередного супер-секретного плана, с того света - какие только версии ни высказывались в рядах Черных Рыцарей. Старые товарищи, не чаявшие увидеть друг друга живыми и здоровыми после долгой разлуки, шумно напивались в казармах.
Шицу предпочитала праздновать пиццей. Прихватив уже полупустую коробку, она направилась в комнату для переговоров. Ну, конечно, один из героев сегодняшнего дня выбрал именно это, самое тихое во всем штабе, место для раздумий. Тяжких, очевидно, раздумий.
Шицу проскользнула в комнату и бесшумно прикрыла дверь, отрезая от них весь внешний мир.
Кто бы мог подумать, что Великий и Ужасный Зеро разрабатывает свои идеальные планы, уставившись в одну точку и отчаянно кусая губы?
Ведьма присела на низкую спинку дивана и раскрыла плоскую картонную коробку, усмехаясь своим мыслям. Вдохнув восхитительный сырный аромат, она принялась за неспешное уничтожение уже остывшей пиццы.
Вот так хорошо, - Шицу ласково посмотрела на Лелуша и с наслаждением облизала пальцы. Последний год показался ей не длиннее жизни бабочки, но необходимость руководить остатками Ордена и планировать операцию были слишком... утомительны. Серой Ведьме больше пристала роль серого же кардинала, но никак не должность руководителя. И пусть Лелушу теневые советчики не требуются, Шицу ему все же необходима - и этого достаточно. И теперь, когда все вернулось на круги своя, девушка чувствовала себя спокойно, как, наверное, никогда в жизни. И пусть ее мальчик выглядел сейчас пугающе растерянным, она снова нашла его - так что все хорошо.
Что до второго героя дня, то на него девушка насмотрелась более чем достаточно. О, конечно, плененный принц Шнайзель Британский обещал оказаться редкой диковинкой, но на деле только бледнел и стонал, бледнел сильнее и стонал громче. Шицу никогда раньше не встречалась со Шнайзелем, даже в период проживания на вилле Ариесов - наследникам императора было далеко до одной большой семьи, - так что даже намека на ностальгию по золотым временам не ощутила, только - глухой расчет. Принц в будущие планы никак не вписывался - это ведьма знала точно, - но мог стать разменной пешкой. В любом случае было ясно одно - Лелуш определенно расширял горизонты. Второй принц Британской Империи сидит у них в подвале - и этот факт убедительно доказывал, что вынужденный перерыв в революционной деятельности нисколько не сказался на привычном размахе Зеро...
Лелуш поднял на нее усталый взгляд. Шицу тут же разжала сомкнувшиеся было на уголке последнего кусочка пиццы зубы.
- Мой милый Гамлет, сбрось свой черный цвет, - ведьма издевательски бодро улыбнулась. Отложив кусочек в коробку, Шицу наклонила голову к плечу. - Ты не выглядишь довольным таким исходом дела, - скорее утвердительно поговорила она.

Одежда: белая майка, белые же шорты от костюма ЧР, сверху накинута рубашка Лелуша
При себе: коробка с пиццей

Отредактировано С.С. (2010-04-23 20:34:57)

Выдох - да, недоволен. Отложив пиццу, девушка выждала паузу, болтая босой ногой. Нет, продолжения не последовало - похоже, все тревоги Лелуша уложились в два десятка отрывистых слов. Шицу поднялась и неспешно, с наслаждением зарываясь пальцами ног в короткий жесткий ворс ковра, подошла к Лелушу. Перекатилась с носков на пятки и раскрытой ладонью отвела свисающую челку сидящего перед ней юноши - та почти закрывала лицо.
Ведьма вдруг уперлась кончиками указательного и среднего пальцев правой руки в лоб Лелуша, и, с силой надавив, заставила того поднять голову. Он смотрел на нее с нечитаемым выражением в глазах.
Шицу задалась равнодушным вопросом - чего же здесь больше? Что в Лелуше перевешивает чаще - недовольство, раздражение, ненависть, или же - удовлетворение от ее присутствия? Девушка скользнула взглядом по лицу, волосам, сгорбленным плечам, крепко сомкнутым пальцам рук Лелуша, заново изучая своего привычного визави. Она не видела его год, она помнила, как быстро меняются люди. Помнила - и боялась, что Ламперуж-год-спустя может ей не понравится. Ведь тогда ей придется уходить. В Вавилонской башне она коснулась его - и узнала, но ведьма не привыкла доверять людям... с первого раза уж точно.
Он не перестал быть мальчишкой. Шицу скрыла довольную улыбку - мальчишка за ней наблюдал.
Я помню тебя плачущим перед лицом смерти. Помню твое отчаяние, твой страх. Помню вкус твоей беспомощности - чудесный вкус. Именно она сделала тебя моим. И именно потому, что ты мой, мальчик, твоя беспомощность стала такой бледной и пресной. Жаль. Чудесный вкус...
Ведьма все-таки улыбнулась - своему хулиганскому порыву запихнуть сейчас насупившемуся властителю умов и душ в рот кусок пиццы. Шицу уперлась отсутствующим взглядом в глаза Ламперужа, и ее улыбка застыла маской.
- Ты забываешься, Лелуш, - обронила девушка бесцветным голосом, в котором притаился злой нажим.
- Невозможно получить больше сил, чем... - ведьма надавила пальцами сильнее, буквально откидывая голову юноши назад, - ..есть у тебя.
Шицу сфокусировала взгляд и посмотрела сверху вниз в свои глаза, отраженные в насыщенно-фиолетовой радужке Лелуша.
- Невозможно получить большую силу.
Она восхищалась им. В его жилах текла кровь Чарльза и Марианны, а людей, сильнее их, Шицу не встречала. Короли, воители и политики всех времен меркли перед этими двумя, и разве могли не меркнуть перед их сыном? Но не одной крови мальчик мог быть благодарен за ее восхищение, и Шицу это знание доставляло удовольствие.
Ведьма резко отдернула пальцы - на лбу Лелуша остались две красные отметины, - и отвернулась. Вытащив из коробки последний, едва надкушенный кусок пиццы, она заговорила снова.
- Не знаю, что беспокоит тебя больше - я или все-таки Сузаку. Он - только твой друг, так что разбирайся с ним сам. А я выкручусь. Если что. - тон неуловимо изменился - теперь ее слова снова походили на подтрунивание.
"И тебя не подставлю" - не произнесенное, но очевидное. Ведьма не питала иллюзий - размышляя здраво, Зеро волноваться о ней было совершенно незачем. Но - мальчишка все же, и знает, что намертво с ней связан, так что кто его знает.
- Хотя... - Шицу ласково улыбнулась сырной корочке, - Куруруги такой милый юноша - может, мне еще и не захочется выкручиваться. Я пока не решила.
Ослепительно улыбнувшись Лелушу через плечо, Шицу хищно вгрызлась в ту самую корочку.

- ..я взойду на трон...
Шицу замерла и испуганно распахнула глаза. Чарльз. Девушке показалось на миг, что пропасть разверзлась под ее ногами - невозможно, что бы Лелуш планировал - это... Ведьма не забылась - ведьма просто кое-чего не знала. И в то же время - знала слишком многое, чтобы просто отмахнуться от этих слов. Он так уверен. Он так хочет этого? Шицу не была слугой двух господ, и не желание Лелуша свергнуть Императора пугало ее. Она давно поняла простую истину: хочешь чего-то, нуждаешься в чем-то - возьми это сам. Нет никого, кто стал бы ей помогать, и потому ведьма играет только за себя. Но Шицу знала, что собой представляет Чарльз, и ей жизненно - о, какая ирония! - необходим Лелуш.
И прежде, чем он уничтожит страх и ложь, уничтожит всех и самого себя, он должен уничтожить - ее. Сейчас, когда ведьма почти поверила, что это возможно, вот так просто отпускать в пасть к Чарльзу свою надежду... Нет.
Я защищу его даже от него самого. Я не отпущу его.
- Лелуш, - беззвучно, одними губами прошептала Шицу, и повернулась к нему, делая шаг ближе. - Конечно, - голос тих, на грани слышимости, и мягок - кажется, еще никогда она так к Лелушу не обращалась. - Будет так, как ты захочешь. Пальцы осторожно, невесомо прошлись по волосам, отвлекая, успокаивая, расслабляя.
- Лелуш, - позвала ведьма громче, бережно скользнув ладонью к его щеке, - я тебя больше не отпущу.
Необходимо, что бы он шел вперед. Отступать поздно, некуда - отступать, он знает. Осталось совсем чуть-чуть, время - ничто, и ведьма не отпустит.

Шицу не любит физическую боль. Тело, пережившее тысячи регенераций, не потеряло чувствительности, и бессмертная девушка знает и помнит бесчисленные виды болезненных ощущений. Каленое железо и пули, ножи и стрелы, яды и копья. Любое оружие причиняет боль, и каждое - особенную. Шицу относится к ней равнодушно, она не боится боли и не старается ее избегать. Просто - не любит.
Сейчас, когда ее запястье в плотной, горячей, осторожной хватке чужой ладони, боль близко. Лелуш может одним движением сломать ей руку, и Шицу будет не в силах ему помешать. Да, она знала, что Лелуш не станет калечить свою ведьму, но... Он боится женщин. Не умеет использовать их, получать удовольствие, извлекать выгоду, а уж делать больно... Но - Лелуш может, и этого достаточно.
И Шицу стекленеет от восхищения. Краешком глаза она неотрывно следит за своими расслабленными в чужой хватке пальцами - кончики мелко дрожат, острые, аккуратные ногти подрагивают в паре миллиметров от бледной щеки, почти задевая ее.
- Контракт, - шевельнулись губы Шицу, беззвучным эхом повторяя это сладкое слово.
Такой Лелуш нравится ведьме, она, своим странным, вывернутым обожанием, почти обожает такого Лелуша - уверенного, сильного, представляющего опасность. Повелевающего.
Как хорошо. Шицу тихонько хмыкает и прикрывает глаза. Она едва переносит раздражающие-пристальный взгляд, особенно - так близко. Взгляд того, кто знает о ней больше, чем сама Шицу когда-нибудь рассказала бы. Хочет снова залезть в меня?
Пьянящие волны приказов-просьб окутывали ее в кокон, и от ощущения уверенности и покоя чуть-чуть кружилась голова.
Это почти как смерть. Почти - потому что я все еще жду ее. А мертвые не ищут смерти. Возможно ли, что небытие чем-то похоже на существование с Лелушем? Хорошо бы. Спокойно.
- Предать тебя? - шепотом спросила Шицу, отворачиваясь и не открывая глаз. - Ты знаешь, что я этого не сделаю. И ты знаешь, что я - единственная, кто не сделает этого никогда.
Ведьма согласна помочь, и ведьма не обсуждает намерений Зеро. Ведьме не интересно, о чем Лелуш спросит Шнайзеля завтра - после она все равно узнает.
Ведьму интересует другое, и, раз уж они так разговорились...
- Наннали, Лелуш, - не повысила голоса Шицу. - Помнишь Наннали?

Отредактировано С.С. (2010-07-16 00:10:50)

Шицу зашипела, выворачивая руку из захвата и отпрыгивая от юноши на пару шагов. "Чертов Лелуш". Если бы парень не был так очевидно не в себе, девушка от души пнула бы его. Пусть ее и захватывало знание, что Ламперуж может сделать ей больно - когда тот дошел до практики, это оказалось ничуть не приятнее, чем обычно.
Шицу поддернула рукав рубашки, посмотрела на покрасневшую кожу запястья и прижала руку к груди - машинальный, старый, как мир, защитный жест, эдакое зализывание ран.
- Я не знаю, - ведьма предполагала, что одно только упоминание имени Наннали выбьет Зеро из колеи,  на то она, собственно, и рассчитывала... Но наблюдать, как неумолимый властитель в одно мгновение опадает, разваливается, превращается в потерянного мальчишку... удивительно. Шицу нахмурилась.
Удивительно, что можно за кого-то так беспокоиться, так в ком-то нуждаться. Ведьма знает, почему, но знание не определяет понимание.
Наннали - та, ради которой Лелуш пошел войной против Императора; сестра, превратившаяся в тайный стяг над силами Зеро. Смешно - Черные Рыцари и не знают, что каждый из них побеждает и проигрывает, живет и умирает во имя британской принцессы.
Наннали, месть за нее - единственное, что дает Лелушу силы идти вперед. И Шицу благодарна ей за это. Ведь сама Шицу заставила Лелуша заключить сделку с дьяволом, не раскрывая условий договора. Ведьма обрекла этого мальчика на бремя силы и агонию вечной жизни, а если не выйдет... Если не выйдет, если Лелуш обманет ее ожидания - что ж, в наказание его ждет качественное сумасшествие. И она не чувствует себя виноватой, никогда не чувствовала, ведь исполнение ее желания - единственное, что имеет значение.
Но это было неплохо - то, что Наннали нарушала все неписанные законы, по которым носитель гиасса обречен остаться в одиночестве. Именно беззащитная сестра, та, которая должна была стать обузой, а стала - якорем, удерживает Лелуша, заставляет того балансировать на самом краю, и все же - не падать. И хорошо было даже то, что при всей своей расчетливости и отстраненности Лелуш слишком яростно и неистово чувствует. "Мое сердце, пожалуй", - лениво думает Шицу в те минуты, когда эмоции принца затмевают его разум, - "разорвалось бы, чувствуй я хотя бы наполовину так, как он."
Чувства - вот что удерживало Лелуша в рамках пусть страшного, но - человека. Чувства к Наннали. Потому она в какой-то мере важна и для Серой ведьмы.
Одни широким движением Шицу откинула волну волос за спину, словно стряхивая запутавшиеся в них тени человечности.
- Единственное - она в Британии, - девушка цепко посмотрела на Лелуша из-под челки. И она в безопасности. Сомнительное утверждение, но у ведьмы есть свои причины думать именно так.  Говорить этого вслух она не стала - Лелуш все равно не согласится и не успокоится, так зачем зря сотрясать воздух?
- У тебя есть Шнайзель, а завтра будет - Сузаку. Лучших источников информации не найти. Думай.
Очевидно. Но Лелуша буквально трясло, паника вилась вокруг него, как горячий воздух - вокруг миража. Что ж, это было необходимо. Если принц не в состоянии самостоятельно справиться со своими эмоциями - ведьма сделает это за него.

Жаль, но принц не из тех, чьи мысли так легко проследить, стоит лишь чуть внимательней приглядеться. Эмоции - да, проще, но мысли... Лелуш склонился над столом, просматривая папки со всевозможными отчетами - структура Ордена на практике оказалась настолько четко отлаженной, что все шестеренки враз закрутились, выполняя свою функцию, даже после годичного перерыва. Слова так и просились на язык - как по мановению руки... Той самой, что сейчас листала папки.
Ведьма полулегла на диван, откинувшись на низкий подлокотник, и прикрыла раздраженные ярким светом глаза. Лелуш  аналитик. Анализ значит расчленение. Разделяй и властвуй? Глядя на Ламперужа, Шицу выразилась бы точнее: разделяй и подчиняй. Удивительно красивый подход. Наблюдать за этим, пытаться разгадать ход мыслей тактического гения Зеро - чистейшее эстетическое удовольствие для ценителей. Но Шицу не была ценителем. Она была любопытной, но ленивой кошкой.
На другом конце дивана, в углу, примостился Чиз-кун. Девушка вслепую потянулась и потерлась пяткой о нос своего любимого спутника.
- Сицу... - ведьма неохотно приоткрывает один глаз и ловит тяжелый, решительный взгляд Лелуша.
Индия? Бывшая британская колония, колония необычная. Парадоксально сохранившая независимость сейчас, когда руки колонизаторов стали в разы длиннее. Ты решил пополнить ряды союзников?
Девушка ногой подтянула к себе Чиз-куна, ее ресницы дрогнули в знак понимания.
- Тебе стоит завести секретаршу, - обронила она оскорбленно. Шицу откровенно смеялась, снова прикрывая глаза и поуютней устраиваясь на диване.
Ведьма видела, как много нитей вплетено в ткань разворачивающихся событий, как туго переплетены судьбы действующих лиц. Перекрестия, столкновения и узлы человеческих желаний с каждым днем становятся все ярче и плотнее, настолько, что ведьма почти слышала шепот их борьбы, их рождений и смертей.
Все тревожней изламываются зигзаги событий. С каждой утекающей в вечность секундой завтрашний день обещает все больше и больше сюрпризов.
Это не предвидение, это - опыт веков, это то, что видят глаза Серой ведьмы, эдакой парии, забывшей, каково смотреть через узкое окошечко ограниченного человеческого разума.
Порой Лелуш действовал так, словно сам видел эти зигзаги, потоки и столкновения. Но он верил, что имеет право вмешиваться, изменять их русло, подчинять себе. Он хотел подчинить их себе. И - подчинял. Сила наших желаний, их способность влиять на действительность  - Шицу ли не знать, насколько она велика?
- Тебе может быть интересно. Есть еще кое-кто - тот, кто тогда забрал Наннали, - ведьма змеей обвилась вокруг своей игрушки и приоткрыла глаза, устремляя задумчивый, чуть сомневающийся взгляд на Лелуша. - V.V.

Шицу закатила глаза, опущенные ресницы мелко задрожали, расчерчивая щеки девушки короткими смазанными тенями. Скрываю, ну надо же.
Она не открывает глаз, не смотрит на Лелуша, но видит его, сотканного из угрожающих интонаций и кружения лиловых точек под сомкнутыми веками. Стоит - ровная белая стена с яростно горящим взглядом. Таким выражением можно довести до инфаркта стаю волков, но Шицу не боится.
Она думает о том, что Лелуш почти научился ежесекундно держать эмоции под контролем, еще немного – и он сможет жонглировать, играть своими чувствами,  что, пожалуй, станет для него залогом непоколебимой уверенности в себе, в своем праве.
Так хобот смерча, бродящий по полю, не распадается, не разваливается на беспорядочные порывы ветра, даже натолкнувшись на большое препятствие. Вот разметал кучу досок, сорвал крышу с сарая, кажется, все, утих, разрушился. Нет, через десяток метров восстановил свое строение, собрался, закрутился с той же скоростью, побрел дальше.
И мальчик – отпустил себя, потерялся, даже голос – голос вдруг стал не его, почти незнакомый, но – мгновение, и перед ней снова Лелуш, собранный, ненавидящий, тугая спираль сжатого воздуха, а не человек.
- V.V., - ровно повторила ведьма, пропуская, позволяя принцу его дерзость. Что ей дерзость? Соляная дробь по слоновьей шкуре.  – Носитель Кода – как я, - золото тускло блеснуло из-под ресниц. - Он рассказал Сузаку о гиассе и ждал тебя тогда на Каминедзиме. Он дал Императору его силу.
Шицу зацепилась отрешенным взглядом за случайную точку в пространстве на уровне колен Лелуша. Другой гиасс – единственное, чему парень не может в полной мере противопоставить ум и изворотливость, это знание паразитом засело у него под кожей и царапает при каждой резком движении. И если Мао, - поблекшее уже сожаление скользнуло по краю ощущений, - если Мао был слаб, неосторожен, безумен, то единственная встреча с Императором почти уничтожила Лелуша. И он снова окажется один на один с Чарльзом, рано или поздно.
Вопрос времени вдруг показался ведьме ужасно важным – непривычно, ведь она сама никогда не была ограничена подобными рамками. Она может ждать вечность, как уже прождала одну. Но Лелуш, молодой, нетерпеливый, отчаянный – для него время имеет значение. Оно ведь у него – у них – есть?
Все ниточки, как бы искусно разведены они ни были, так или иначе ведут к к V.V., к Культу. Культ прикоснулся к каждому из них – и теперь Лелуш сам идет к нему навстречу, неосознанно, целенаправленно, упрямо, привязанный к концу одной из нитей, как идет и Куруруги Сузаку, и она сама.
Наверняка, - ведьма крепче прижалась к Чиз-куну и посмотрела на свои руки, ладони, пальцы – те снова, как бывало уже не раз, казались чужими, незнакомыми, хранящими свои темные секреты, словно она – неприкаянный дух, вселившийся в чье-то тело. Тело, из которого ее должны вот-вот попросить. Но почему-то не просят.

Шицу поперхнулась неожиданным, нелепым смешком.
Властители - беззвучно повторили ее растянутые в нездоровой улыбке губы, и девушка, тихонько всхлипнув, вдруг  зашлась полноценным истерическим хихиканьем. Что-то похожее уже было, было тысячи раз, ведьму скручивало поганое узнавание, она словно видела себя со стороны - не себя даже, а этот смех, надрывный, сумасшедший.
Властители, подумать только, как ты иногда умудряешься ляпнуть... На кой черт столько жить, а ничего не помнить, только - вспоминать?.. Лелуш, птенец самоуверенный...
Часть замутненного мрачным весельем сознания Шицу помнит - Лелуш ждет ответов. Она окинула своего "властителя гиасса" почти жалостливым взглядом и быстро, сбивчиво, жарко  заговорила:
- Я могу дать гиасс неограниченному числу людей. И он в этом ничем от меня не...
Вспомнила. Шицу заткнулась тут же, резко села, - будто швырнули вверх, - прямая, заледеневшая, махом сбросившая ленцу и расслабленную мягкость. Пронзительный, лающий смех монахини, ее доброй наставницы, бьющийся в голове, исчез, захлопнулся тоже.
- V.V. стоит во главе Культ Гиасса, - почти без паузы продолжила ведьма, упираясь в Лелуша взглядом, мутным, как после тяжелого сна. Но сознание ее было кристально ясным, аж в ушах звенело. - Это группа исследователей, не более.
Люди, обычные люди. Не более. Шицу облизнула сухие губы.
Иррациональное нежелание связываться с Культом шире зудящей Марианны и опаски за Лелуша - оно сродни отвращению успешного сына при виде опустившегося, спившегося отца. Это страх перед фактом: ты - его детище, его плоть и кровь.
Его, Культа, материального, как шрам под грудью и знак Кода за челкой, воплощения абстрактной силы, яблока, из-за которого, ради которого, ты согрешила. Много, много, бесчисленное количество раз согрешила.
Шицу встала - тугая, непостижимым образом растянутая до предела пружина.
- Обычные люди. Тебе они ничем не угрожают, - четко, глухо закончила она. Ведьма ненавидит мальчишку сейчас, он - напоминание обо всех ее грехах, прошлых и будущих, за которые ей не дождаться прощения. Темная волна отвращения и к себе, и к Лелушу, смывшая иллюзию близости и сопричастности, схлынула, и оставила все то же неизменное знание - это не для нее. Никогда не было и никогда не будет - для нее.
- Довольно.
Шицу огибает стол и идет к двери. Еще раз озвучивать планы на завтра нет нужды, как и - задерживаться здесь.