"Реальность выцвела, рассыпалась на части,
Стекла в глубины черной пустоты.
Стал странный сон мне, наконец, подвластен,
И бред обрел знакомые черты.
Исчезли прочь никчемные наряды
И распахнулись крылья за спиной.
Я чувствую - ты тоже где-то рядом,
Мой сон - он далеко не только мой..."

Мир Си подчиняется силе мысли. Нет, Софи этого так и не поняла. Она продолжала считать происходящее чересчур ярким и реалистичным сновидением. Но ведь факта это не изменяет…
Сперва весь этот спектакль управлялся чьей-то гораздо более могущественной волей, чем Сонечкина, волей Режиссера. Первый акт – карнавал, поздравление, странный праздник, на котором были странные гости. Второй акт – нелепая комедия суда, фарс, где каждый должен примерить на себя роль адвокатов или прокуроров…
Третий акт должен был стать мистическим ужастиком. И в этом акте ей предстояло самостоятельно сочинить сценарий. "Что ж, я с этим справлюсь… Мечтать – не сложно! Значит, это театр одного актера плюс спецэффекты…" - В них Софира не собиралась себе отказывать. Коль скоро в этом сне ей дана власть над временем, пространством, волшебством, грех не воспользоваться всем этим. К тому же, она ведь всегда мечтала быть всемогущим магом…
Итак, у Софи было практически все необходимое для представления: буйная фантазия сценариста, актриса, точно понимающая режиссерский замысел, идеальная сцена с идеальными декорациями, свет, звук – все! За исключением самой важной детали. Представление не состоится без зрителя.
- Вот как? И какой же тебе нужен зритель? – Источник голоса по-прежнему неведом девушке. Он звучит словно внутри ее головы и одновременно извне… Истинный Режиссер пристально присматривает за ней на протяжении всех трех актов, и, словно суфлер, ограждает ее от ошибки. – Выбирай сама, кто станет «покупателем» твоего кошмара!
В сознании начинают вспыхивать лица, на несколько секунд отталкивая пустоту, а затем вспыхивая, распадаясь на мелкие искры, осыпаясь вниз вслед за осколками реальности. Знакомые и незнакомые люди. Вот эти трое, кажется, Рыцари Священной Британии. А это – суккуба с суда. Именинник, которого чествовали в первом акте. Лао Рин и Милли Эшфорд из Академии. Совершенно неизвестные мужчина и женщина. Подсудимый, видать, все же избежавший судьбы суповой заправки. Даже Хунд, спутницей которого она недавно нечаянно стала… Все они практически не задерживаются перед глазами Сони. Лишь одно лицо привлекает к себе внимание. Учитель Алекс Кросс. «Что с ним не так? Он отличается от остальных. Кажется слишком знакомым... Слишком хорошо я помню его для такого короткого знакомства»… Пустота слизывает слишком яркое изображение, восстанавливает свой черный цвет, не то готовясь представить новый «слайд», не то завершая показ по решению Режиссера. «Постой! Его. Сделай его моим зрителем».
- Как пожелаешь!
Пустота всплескивает, расступается в стороны, расширяется, и теперь в ней хватает места на двоих. Они стоят друг напротив друга и смотрят. Он – непонимающе, удивленно, она – холодно, задумчиво, но с интересом.
- Расскажите, где мы с вами встречались прежде?
Кросс продолжает изучать ее взглядом. Видно, что он не понимает, где находится, и не помнит, чтобы когда-либо видел обнаженную девушку с черными крыльями. Происходящее вряд ли нравится ему, он предпочел бы уйти, но сон ему не подчиняется. Он не знает ответа на заданный вопрос, и сам хотел бы спросить о многом, но зритель может лишь смотреть, никак не участвовать в постановке.
Софи, легко улыбаясь, расправляет крылья, которые с тихим шелестом рассыпаются отдельными перьями.
- Вы не помните меня, учитель? Я работала горничной в Академии Эшфорд, - Сонечка делает аккуратный реверанс, демонстрируя униформу служанки, которую носила тогда. За ее спиной пустота стремительно изменяется, принимая вид комнаты Студсовета, в которой неугомонная президент Милли со товарищи организует очередное празднество. – Мы виделись в день рождения Куруруги Сузаку, перед вашим отъездом.
«Но этого ведь слишком мало, чтобы так хорошо запомнить тебя… Мы определенно встречались раньше, но когда? Я непременно вспомню, а пока… Я ведь продавец кошмаров. Если ты хоть немного любил эту школу…»
- А теперь, учитель, знаете ли вы, что происходит в Токио? Восстание. Пожары. Война… – Послышался грохот взрывов и звуки выстрелов, пустота расцветилась языками пламени, и не различить в огне больше ни кабинета за спиной девушки, ни лиц студентов. Да и саму ее в какой-то момент обнимает пламя. Но черные крылья распарывают огненный кокон, изгоняя цвета, возвращая пустоте первозданные форму и цвет. Софира-ангел делает шаг к своему потрясенному зрителю. «Кто же, кто? Ты – воспоминание из моей прошлой жизни. А я – в твоем прошлом. Оно не отпустит тебя»… Девушка обращает внимание на одежду Алекса. В ней нет ничего особенно удивительного – военная форма как военная форма… «Так значит, ты солдат…»
- Вам хорошо известны все ужасы войны, не правда ли, мистер Кросс? - Еще один шаг. «Солдат… У меня не было знакомых военных. Почти не было…» - Нет, Саша Крестовский!
Зритель шокирован, маскировка раскрыта… Пустота за спиной Сонечки вновь выстраивает декорации.
- Мы познакомились летом перед войной, - Софи в простой белой майке и джинсах идет по набережной Санкт-Петербурга навстречу Александру, но практически незаметное расстояние между ними не сокращается. – Я приехала поступать в университет… Жаль, Саша, что вы не смогли защитить этот город…
Где-то на линии горизонта словно начинается дождь. Но чем ближе, тем яснее видно, что принял за него взгляд. Город постепенно сереет, изображение рассыпается в мелкий песок, развевается по ветру… Сонечка умоляюще вскидывает руку, но так и не может преодолеть разделяющее их расстояние.
- Саша, спасите! - Пустота затягивает и Софиру, разделяет ее со зрителем… - Спасите то, что еще осталось!..
Крестовский остается с пустотой один на один. И Соня не знает, услышал ли он ее последние слова. Какое впечатление все это произвело на него? Этого она тоже не знает. Как не знает того, видел ли вообще он придуманный ею сон. Ей неизвестно, доволен ли ею Режиссер, и сколько актов еще осталось в спектакле. Но она старалась достойно сыграть отведенную ей роль…

- Так... Пугаем? Это уже привычнее. И места, так сказать, располагают, правда, лейтенант Дракулешти? - Улыбнулся Алекс, одним глазом смотря на пейзажи Валахии за окном древнего замка, а другим - на свою специалистку по разведке, диверсиям и психологической войне, а по совместительству - потомка печально известного Влада "Цепеша" Дракулы лейтенанта Марину Дракулешти, румынскую партизанку, известную британцам как пожалованная британка Мэри Дрейк, отплатившая за дарованный ей британцами статус черной неблагодарностью и кровавой резней, заслужив прозвище "Кровавая Мэри".

- О да, мой командир... - Улыбнулась действительно вампиристого вида разведчица, потирая руки, - Идеальное место, ведь замок принадлежал моему великому и ужасному предку. Вы же понимаете, какую пьесу мы будем ставить для наших гостей? Любая другая здесь будет кощунством.

- Ясное дело. Дракула у нас будет по Стокеру или по историческим фактам? - Вопросил Алекс.

- Совместим. Выбирайте, кстати, капитан - временно перекрасить вам волосы в черный цвет или подстричься и использовать парик?

- А... Зачем это? - Крестовский уже догадался, в общем-то, но надеялся, что все обойдется. Зря.

- А кто Дракулой будет? У вас типаж подходящий, найдем доспехи и все остальное... Разве что реквизит... Кольев вокруг замка понатыкаем, а сажать на них кого? - Задумалась потомственная колосажательница, разделявшая милое хобби пращура. Крестовский понимал, что лучше срочно придумать выход, иначе будет хуже. Ладно, врагов Родины - его и марининой - не жалко.

- Недавно в плен попали вернеровцы и вставшие на их сторону турки. Сойдет? - Капитан хзнал, что предлагает, надо было просто повнимательнее читать истории про Влада III, и проецировать их на реальность.

- О да! - Бледная дева аж порозовела от счастья, - Всех на колья, и еще десяток пустых воткнуть, с намеком, так сказать... И на тот случай, если наши при подготовке будут халтурить. Остальное по легендам... Золотая чаша и прочие радости... Хм, а в замке тоже? Вы же Дракула, - временно, я вам разрешаю это имя -  и вам решать.

Крестовский задумался, а потом загадочно улыбнулся.

- Как ты там говорила? Совместим? Есть одна идея... И ты участвуешь. Будет у нас аттракцион - "Невеста Дракулы".

- К-командир?! Я... Ну... Я еще не готова для таких отношений! Мы даже не встречались! - Покраснела уже от смущения бравая разведчица.

- Искусство требует жертв, Марина. Нам понадобятся двое точно, - зови Новикову -  а третья... Стоп. - Алекс посмотрел на девушку, - А кого мы пугаем?

И тут уже ухмыльнулась она.

- Выпускники академии Эшфорд едут на экскурсию. И она у них будет незабываемой!

***

Все с самого начала шло как-то не так. Небо было затянуто тучами, самолет  в гордом одиночестве на пустом аэродроме, водитель автобуса откровенно напоминал разбойника с большой дороги. Впрочем, эшфордцы были не из тех, кого можно испугать чем-то таким, в Токио тоже было не ахти. Экскурсовод монотонно читала лекцию по истории края, который несомненно скоро преобразиться при правлении Британии, а вот несколько сот лет назад, при Владе III... Слабонервным уже стало как-то не по себе. Но ядро класса держалось. Поскольку Лелуш с Сузаку куда-то запропастились как всегда, лидерство на себя взяла Милли.

И вот, на пустынной дороге автобус заглох. Судя по копаниям в моторе, водитель собирался чинить его этак сутки-другие. Экскурсовод вызвалась дойти до ближайшей деревни, которая виднелась вроде бы неподалеку, пока окончательно не стемнело, и отказалась от сопровождения участников экскурсии, ткак не хотела отвечать за то, что кто-то из них, допустим, ушибется или там ногу подвернет на незнакомых и не включенных в маршрут тропах. Ее фигура в сумерках постепенно удалялась, но еще не успела она скрыться из глахз, как от опушки ближайшего леса к ней рванулись серые тени... Раздался волчий вой, дикий крик, а затем - удовлетворенное урчание и чавканье волчьей стаи, слышное даже из автобуса, и большинство учеников пожалело, что не стемнело вовсе и они это видели... Водитель от страха моментально починил мотор, вскочил в автобус и дал газу, в то время как волки, которым, вероятно, не досталось экскурсоводского мяса, еще полкилометра бежали следом, воя и облизываясь. И в свете невовремя выглянувшей из-за туч полной луны можно было заметить, что вовсе это не волки, а чудища какие-то... В салоне поднялся визг женской части класса, но милли и на этот раз смогла их успокоить, а Лао Рин вовремя успела спрятать недовытащенный пистолет...

***

На опушке леса у костра сидели трое солдат и экскурсовод, закусывая бутербродами. Рядом трескали честно заслужженную колбасу волки-мутанты с химзавода.

- Ну вот, а ты тогда говорил - не пригодятся, истребить мутантов от греха подальше...

- Твоя правда, Васька, волчишки не даром мясо трескают - девчонки в автобусе громче их взвыли!

- Это они не знают, что самое веселое впереди...

***

Водитель гнал автобус к ближайшей деревне, вот только автомобильная дорога к ней шла  в объезд и заняла много времени, более чем достаточного, чтобы заметить, что ни единой живой души вокруг не видно, а  за деревней виднеется мрачного вида замок, между ним и деревней же - что-то менее различимое и подсвеченное, кажется, кострами... И вот, на главной площади деревеньки, которая могла бы потянуть на поселок, автобус заглох окончательно... И выпускникам пришлось выйти наружу, под свет багряной луны и пары еле светивших фонарей. Дорога была долгой и упорной, неудивительно что многие хотели если не есть, то пить и обратили внимание на стоявший посреди площади колодец. На его ограждении, ничем не привязанная, стояла  богато украшенная чаша. Первый подошедший, рассмотрев ее поближе, оторопел:

- Она же... Золотая!

Зрелище золотой чаши, нетронуто стоящей у деревенского колодца в порядочно пострадавшей от войны стране вызвало оторопь. В это слабо верилось, слишком нереальным было, что она вот так просто тут стоит. Милли отреагировала первой.

- Раз стоит - значит так надо. Быстро попили водички и вперед - надо найти, где переночевать. И оставить чашу, где стояла.

Сначала все жаждущие последовали словам мисс Эшфорд, однако последний, видя что все уже  скучковались и собираются идти, попытался тихо сунуть чашу в рюкзак, бормоча под нос, что нечего антиквариат простолюдинам оставлять...

- Не надо! - Попыталась предупредить несчастного Лао Рин, которая где-то слышала легенду... Поздно. вонзившаяся в землю у ног покусившегося на народное достояние стрела заставила всех застыть.  а затем, из казавшихся пустыми улиц и переулков показались воины, одетые в латы и кольчуги, вооруженные копьями, мечами и арбалетами. Возглавлявший их мрачный воитель рявкнул так, что стекла в окнах задрожали:

- Как ты посмел, наглый пришелец, присвоить чашу, поставленную для всех?! Твоя участь будет такова, что ты позавидуешь тем, кто уже мертв!

- Эй, стоп. По какому праву это вы тут распоряжаетесь? - Милли не собиралась сдаваться каким-то свихнувшимся реконструкторам без боя. Однако под нос ей сунули самое настоящее боевое копье с наколотым на него пергаментом, в котором на русском, румынском и английском говорилось, что чаша сия поставлена по приказу государя Дракулы, чтобы каждый мог напиться, а ежели кто похитит ее, то суду государеву подлежит.

Увидев имя, выпускники ощутимо занервничали. Книгу Стокера читали многие, а смотреть на воинов, как на психов, мешало реальное оружие воинов, которое каким-то странным образом оказывалось все ближе к ним. Командир, не дожидаясь ответа, перешел к делу:

- Господа гости, вы сомневаетесь, но сегодня как раз та ночь, когда здесь все как и много веков назад и государь наш творит суд над врагами Валахии и веры православной. А посему - милости прошу в замок, и если чиста ваша совесть и пристойно поведение, то будете гостями дорогими, а ежели нет - ворогами лютыми и судом государевым судимы будете, как сей вор. - Воин грамотно ткнул провинившегося в филейную часть копьем, от чего тот подскочил, а стражники быстро заковали его в цепи и повели к замку, как и остальных... Настроение в экскурсионной группе было подавленное, но многие еще надеялись, что все образуется и это просто фестиваль местный. Ой зря. Уже по ходу дела замечено было, что многие воины похожи больше на мертвецов, восставших из могил, чем на людей, а  впереди, за поворотом ведущей к замку дороги...

- А-а-а-а!!!! Что это?! - Завопила ученица, имевшая несчастье первой увидеть поле, утыканное кольями разной высоты и толщины, на большей части из которых, словно дичь на вертеле, торчали тела в форме турецкой армии и Коалиции Вернера. Некоторые еще даже дергались и издавали предсмертные хрипы... Ученики застыли, созерцая ужасное зрелище, кто-то кинулся в ближайшие кусты облегчаться от самолетного обеда, кто-то плакал, почти всех била мелкая или крупная дрожь, и лишь Милли Эшфорд осмелилась спросить, кто эти несчастные...

- То враги нашей страны родной и государя нашего, Дракулы. Волею его посажены на колья соответственно злодеяниям своим и званиям, кто в войске вражьем выше других был - выше их и сидит. - Усмехнулся командир, - Только много еще свободных кольев осталось, а владыка наш того не любит...

И верно, по дороге не раз попадались свободные колья, на которых вместо тел висели таблички с именами тех, кого еще не посадили и припиской, что кол забронирован. Самый высокий и толстый кол принадлежал заочно Магистру Вернеру, но были и для членов императорской семьи, военных и прочих врагов... На незанятых ни реально, ни заочно кольях красовались таблички с надписью "Это для вас". Складывалось впечатление, что многих экскурсантов не понадобится на них сажать - сами умрут от страха по дороге... Но вот кончилось поле страшное, колами утыканное, и предстал перед гостями дорогими мрачный замок. Они были в окнах его, но мало и тусклые, словно света не любил его хозяин. И стояли перед замком на страже воины мрачные в черных доспехах с красными наплечниками, более на мертвых, чем на живых похожие... Растворились врата перед гостями, и затворились затем за ними, хлопнув гулко, словно крышка гроба. Вели их по коридорам темным, залам пустынным, и привели в палату государеву, богаче всех в замке том.

Восседал там сам грозный государь Дракула - волосом черен, лицом бледен, взглядом грозен. Горели его глаза красным огнем, словно пламя адово, был при нем меч вострый. И сидели рядом с ним две красавицы - одно златоволосая, с пышными формами, хоть и бледная да красноглазая, а сразу видно, здоровье не жалуется, вторая же стройная, черноволосая, в глазах огонь как и у государя ее, и вместо платьев у обеих форма военная, хоть и мало прикрывающая их прелести греховные. Увидев же гостей, вопросил их грозно государь, подозрительно некоторым знакомый:

- Кто вы, пришедшие сюда без приглашения? Правду скажете - живы будете, но кто солжет - языка в тот же миг лишится.

Парализовал всех страх, да только вышла вперед девица-красавица, имя ей Милли было, что из рода Эшфордов. Не пристало ей, журналистке и старосте, бояться никого - а то как же интервью-то брать?

- Мы, государь, выпускники Академии Эшфорд, и не  по злому умыслу сюда явились, но на экскурсию.

Призадумался Дракула, да и говорит.

- Правду глаголишь, красна девица, знаю о том. Да только помнишь ли ты, что вы  - британцы окаянные, моей и многих других стран разорители, невинных губители, нехристи поганые, и ежели не сами злодеи, так дети их, сестры али братья? Уже за то сидеть на колах могли бы к этому утру. А один из вас, - показал мечом владыка на студента провинившегося, - Даром что сам богат, он, аки тать ночной, украсть чашу задумал, которую я для жителей и гостей земли моей поставить повелел, в знак милости моей и доказательства, что нерушимы законы в моих владениях. Повинен смерти он, без сомнений.

Пуще прежнего испугался  схваченный, едва делом непотребным палаты государевы не осквернил, но все же удержался. И умереть бы ему, если бы не Милли. Склонилась она перед государем смиренно, и молвит:

- Не вели казнить, великий государь, дурня неразумного, за любовь к антиквариату пострадавшего, помилуй его!

Пристально посмотрел на нее  Дракула, да только взгляд его Милли смело выдержала. И сказал государь:

- За смелость твою дам ему и всем вам возможность живыми уйти. Правдивы слухи обо мне, как о мертвеце живом, вампире проклятом. - показал тут клыки острые он, и завизжали девушки слабонервные, - И потому хотел я парней на кол посадить или женам моим отдать на съедение, а у дев самолично кровь выпить до капельки. но раз отважна ведущая вас, то я вас испытаю. Нужна мне для образа канонического третья жена и ежели кто из вас решится стать ею, да вдобавок с поцелуем моим бессмертие получить, то остальных отпущу с миром.

Призадумались крепко все, особо девушки. И своих на смерть обрекать не хочется, но и в жены Дракуле идти, да вампиром становиться - тоже. Впрочем, не все девушки так уж боялись государя, ибо мужествен он был и лицом приятен. и трое из них  готовы были собой пожертвовать, однако одна из трех быстрее оказалась. Подошла Милли без страха к Дракуле и молвила:

- Согласна я, государь, твоей стать ради других спасения, а ты их с миром отпусти, и мне интервью дай.

Рассмеялся Дракула, улыбнулись две жены его.

- Ох и смела ты, красна девица. За то прощаю тебе наглость твою - будь по твоему.

И не видел с тех пор никто Милли из Эшфордов... Без разрешения государя. И стала Валахия центром мировой журналистики.

***

- Ай-яй-яй, профессор Кросс, вы загубили в себе актера. - Улыбнулась Милли, пригубив вина, - Я почти поверила.

- Почти? - Крестовский, еще не успевший освободиться от одежд Дракулы, тоже поднял свой бокал.

- Разумеется, я же журналист и мне положено быть скептиком. - Она хитро улыбнулась, - А ваш поцелуй и правда превращает в вампира?

- Рискнете проверить?

ЗАНАВЕС

- В следующий раз буду реально оценивать свои возможности! - отдуваясь и отфыркиваясь Асикага тащила драгоценную ношу на вершину башни, служащей ей спальными апартаментами.
- В следующий раз выберу себе спальню поближе... - Руми споткнулась и едва не потеряла висящего на плече Террела, подхватив его буквально в тот момент, когда он уже выскальзывал в открытое окно.
- В следующий раз выберу мужчину полегче... - Асикага остановилась и вытерла выступивший на лбу пот.
Чей-то ехидный голосок посочувствовал бедной девушке: - Что тяжело, да?
- Конечно тяжело! А еще вон сколько топать! - ответив на автомате но девушка осеклась - Кто это?
- Йети! Топай давай, тебе еще тысяча двести тридцать ступенек осталось! - ехидный собеседник изчез, а девушка так и осталась стоять посреди лестницы с удивленной миной лица, ощущая как оттягивающая плечо тяжесть куда-то исчезла.
- Эмбер!!!  - возмущенно-оскорбленный вопль Асикаги был слышен даже покойникам в фамильном склепе замка.
"Поймаю заразу, оторву ей хвостик и пообкусываю рожки!" - так как ноша исчезла, подниматься наверх не было смысла. С тяжелым стоном Руми поползла вниз, поминутно поминая демонессу недобрыми словами и награждая ее такими эпитетами, что ее лексикону позавидовал бы сам справочник по ругательным словам.
- Сейчас доберусь до выпивки и буду ловить зеленых белочек - девушка добралась до просторного подвала, где хранились разнообразные сорта алкоголя. Предвкушая неземное удовольствие Руми подошла к одному из бочонков и старательно покопавшись в карманах рясы, вытащила на свет помятый пластиковый стаканчик. Наполнив сию чашу нектаром, Асикага уселась на второй бочонок и приготовилась вкушать напиток.
- Отдыхаешь? - голос снова материлизовался, причем снова так неожиданно, что Руми дернулась и пролила часть содержимого стакана себе на колени.
- Чуть всю обедню не испортила! Отдыхаю, отдыхаю... кыш-кыш отсюда, не мешай отдыхать... - девушка отмахнулась от голоса и одним движением опрокинула в рот оставшийся напиток. Глаза Руми полезли из орбит, лицо позеленело и она с мученической миной проглотила выпитое.
- Что такое? Не понравился мой зело полезный овощной коктейль? А зря, там свеколка, морковка, капустка... Все витамины и минералы! - не успел голос закончить, как Асикага бросилась в тот угол из которого он доносился.
Не обнаружив там никого, слегка оздоровившаяся Руми кинулась к бочонку, но было уже поздно...
Заместо коньяка очень долгой выдержки, из краника текло нечто зеленое, мутноватое и резко пахнущее капустой...
- Эмбер!!! - повторный вопль оскорбленной Асикаги, услышали даже в соседнем измерении.
"Поймаю, убью!" - обозленная донельзя Руми выползла из подвала и сразу направилась на поиски коварной демонессы.
Интуиция мало когда подводила девушку, поэтому она почти сразу наткнулась на след... Посреди лестницы ведущей к главному залу, валялся тот самый демонический плащ. Как следует попрыгав на нем и выпустив немного пар Асикага пошла дальше, а дальше было еще хуже...
В следующем проеме она нашла сапог, еще выше второй сапог, потом она откопала кусок кожи, который при ближайщем рассмотрении оказался юбкой, дальше Руми подобрала кожаный топ...
И у самых дверей главной залы, Асикага подобрала нечто черное, кружевное и состоящее из трех веревочек.
- Так вот ты зачем Малкольма стырила! - с гневным воплем Руми ворвалась в зал, но демонессы Эмбер там не было.
По всему периметру зала стояли странного вида стеклянные колбы, а внутри них были обнаженные мужские тела.
Руми подошла к первому, от удивления у нее открылся рот и округлились глаза, внутри колбы был Террел, в следующей Хунд, дальше Сората, Родерик, Дегтярёв, Карпов и многие другие мужчины, с которыми Асикаге приходилось сталкиваться по жизни.
- Как тебе моя коллекция? Правда замечательная? - голос снова ехидничал - Подожди немного, скоро я заполучу всех мужчин на Земле, и тогда тебе никто не достанется!!! Ты умрешь старой девой, попивая овощные коктейли и вспоминая о тех временах, когда  эти сладкие мужчины были рядом с тобой...
- Эмбер!!! - крикнула Руми и проснулась.
На смятой кровати спокойно сопело теплое тело, на полу валялись пустые и не очень бутылки из-под шампанского, коньяка и ликера, а сама Асикага чувствовала себя превосходно.
- Приснится же такое! - пробормотала Руми и начала устраиваться поудобнее, стараясь обнять тело под боком.
- Действительно, приснится же такое! - тело повернулось к Асикаге и ехидно подмигнуло, в ответ обнимая девушку.
- ЭМБЕР!!!
***
Вот так и закончилась эта ужасная ночь в честь Дня Всех Святых...

Отредактировано Asikaga Rumi (2011-11-11 03:37:17)

Сэр Валдштейн смотрел в окно своего кабинета сидя на пышном кресле. В его мягкие подлокотники хваткой бойцового пса вцепились пальцы рыцаря и не отпускали черную кожу уже так долго, что в ней должны были образоваться вмятины. Первый рыцарь смотрел сквозь стекло, сквозь плац своей базы, сквозь пелену материи этого мира. Левый глаз мужчины светился в полумраке красным светом сквозь шов из металла, а из правого изредка показывалась слеза и быстро пропадала, скрываясь в бороде рыцаря.
Изредка Гиасс позволял сэру Валдштейну выходить за пределы «сейчас» и заглядывать в такое далекое будущее, что нельзя было с уверенностью сказать, откровение ли это, или же просто один из многих вариантов. Но все эти выходы были случайны и бесконтрольны, они заставали его, как сердечный приступ, в неожиданных местах и в разное время. Сейчас был именно такой приступ. Бисмарк видел страшные картины постоянно, но в этот раз будущее стала намного тяжелее, чем то, что Сила показывала ему раньше.

Первый видел командира русского движения сопротивления. Это был человек молодой, не старше 27 лет, с внешностью непримечательной. Но командовал он очень грамотно. И все же, в каждом приказе было ощутимо, как набирает силу отчаяние командира, и это чувство передавалось подчиненным. Ситуация накалялась, давила на командира. Или не выдержав этого пресса, или решив сделать последнюю ставку, командир побежал куда-то, где стоял огромный, неизвестный Бисмарку экземпляр Knightmare Frame. Очертания черной машины было сложно разглядеть, но в ее облик создатели постарались вложить так много от образа смерти, что машина одним видом и габаритами могла обращать врагов в бегство.
Гигант поднялся в воздух и стремительно, со скоростью молнии, направился наносить удар по ключевому пункту противника. Бисмарк не понимал ничего и не был в силах анализировать происходящее. Он только наблюдал, как громадина за одну секунду уничтожает десятки единиц техники. Но вдруг машина остановилась, а на лице пилота застыло выражение ужаса. Опомнившись, он совершил маневр и отступил. Зачем? Ничего нельзя было понять в этом, казалось, хаотичном действе.
Но Бисмарк догадался, что командир совершил ошибку или был на грани этого. Сейчас он потеряет людей. Победит в сражении, но проиграет войну. Его будут вспоминать как глупца, который стал недостойным приемником тех генералов, которые сражались и умерли за свою родину. Он не оправдал ожидания тех, кто вверил ему свои жизни. И все, кого он смог подпустить к себе, переступив через свои страхи, вот-вот исчезнут.
Это 23 сектор, успел понять Бисмарк, наблюдавший за командиром русских. Финал этой сцены Сила не показала. В том, что Карпов успеет сделать то, что должен, Бисмарк не был уверен.

А вот другая сцена, так органично сменившая первую, предельно напряженную, что сквозь туман видения Первый еще чувствовал, как бьется его сердце. Такой же молодой парень, но теперь японец, убегал от преследователей и отстреливался. Немного оторвавшись, он спрятался за мусорный ящик в переулке и стал менять магазин своего пистолета. «Ты безумный ублюдок, Вернер!» - повторял преследуемый. – «Но мы еще посмотрим, кто от кого избавится!».
Выстрелы, крутые повороты, сбившееся дыхание. Вдруг из-за угла показался один из преследователей, и японец, не раздумывая, пустил в ход нож. Мгновение, два метких удара, тело падает на землю, а за спиной беглец уже слышит, как чьи-то ноги шлепают по лужам, и звук становится все громче. Не оглядываясь, японец снова побежал, свернул за угол, за другой – вот уже впереди виден автомобиль, который давно ждет своего хозяина.
И тут японец падает лицом в уличную грязь, не добежав совсем немного. «Прощай, Изая!» - произносит человек с оружием в руках.

Принцесса Корнелия появилась перед глазами Бисмарка так же неожиданно, как незнакомый японец. Она командовала войсками Империи из штаба, вместе с генералами, которых оказалось довольно много для одного помещения. Это ясно дало понять рыцарю, что войска Священной Британской Империи несут огромные потери и находятся в критическом положении.
Карта местности на дисплее изобиловала различными обозначениями и символами, сменявшими друг друга быстрее, чем их успевал прочитать Бисмарк. Корнелия все менее уверенно отдавала приказы, а генералы подчинялись неохотно. В конце концов с ней стали спорить, будто королевская кровь уже стала плохим доводом. Конелия держалась достойно, но один из мужчин не выдержал и ударил принцессу. Упавшая на колени, она схватилась за свой изящный меч, но в ее лоб уперлись два пистолета.
Больше принцессу никто не будет терпеть на этом корабле. Она связана и лишена достоинства. Проиграла. Беспомощная девочка, такая же, как много лет назад, когда Бисмарк видел ее после смерти Марианны, теперь забыла обо всем на свете и боялась за свою жизнь.

Совсем еще юноша был так же беспомощен и слаб, как Корнелия. Черты лица его напоминали Бисмарку о Марианне, вскоре рыцарь догадался, почему. Лелуш, один, на своей боевой машине, направлялся на переговоры с тем, кто захватил в плен самое дорогое, что было в его жизни. В  глазах пропавшего принца читался страх. Возможно, впервые в своей жизни этот мальчик чувствовал что-то настолько сильное. Руки Лелуша дрожали на пульте управления Найтмером, а глаза беспорядочно бегали. Он едва мог сдерживать беспорядочные движения. Перед глазами максималиста и совсем еще ребенка глубоко внутри лежал конверт. Сына покойной императрицы кто-то заставил по-настоящему окунуться в мир, где играют только взрослые. Пропитанная кровью бумага конверта была в спешке разорвана. В конверте лежал мизинец и фотография девочки, которая лишилась его.
«Наннали, прости!» - шептал Лелуш, моргая мокрыми глазами.

Едва выдержав натиск неизвестной вражеской машины, войска под командованием Одинадцатого рыцаря Круга, леди МакКонелл, перегруппировывались. Выживших было слишком мало чтобы сформировать даже одну роту. Эллеонора не смогла выполнить приказ Первого рыцаря.
Девушка, хромая на левую ногу, спешила к своей машине. Из ноги текла кровь, в ней торчал кусок металла. Она могла найти транспортное средство, но предпочла пробираться через поле боя пешком. Эллеонора уже начала казнить себя, медленно и мучительно. Было похоже на то, что девушка не может наложить на себя руки, но жить тоже не желает. Эллеонора боялась, что это сражение подошло к концу, и она в нем выжила. Бисмарк понял это по глазам и бессмысленным действиям. Может ли быть, что такого исхода он… ждал?
Испуганная девочка бежала, спотыкаясь и падая, вскрикивая от боли, по земле, усыпанной горящими обломками. Добежав до найтмера, она отправилась на верную гибель туда, где скрылся черный гигант с косой.

Сэр Валдштейн отпустил подлокотник кресла, его рука сильно болела и потеряла чувствительность. Черная кожа порвалась в двух местах. Последним, что видел рыцарь, был он сам. И эта заключительная сцена стала самым невыносимым видением.

Когда-то очень давно Первый рыцарь вместе с силой получил проклятие. Гиасс играл с его сознанием, он стравливал две стороны его личности. Озлобленный и дикий ребенок в Бисмарке желал этого будущего, этой справедливости и новой империи, построенной только для него самого. Этому ребенку рыцарь противился всегда, но ребенок набирал силу с каждым новым искушением, с каждой новой победой. Этого ребенка Бисмарк не хотел в себе признавать. Он загонял себя в рамки, ставил в положение цепного пса и взваливал на свои плечи так много ответственности, как только мог – все, чтобы соорудить вокруг себя клетку.

Если бы простые люди могли видеть будущее, что бы они видели? У сэра Валдштейна был свой ответ. «Они бы видели то, что всегда хотели видеть, но боялись признать».

Свершится все это или нет – не может знать никто, но фундамент здания давно заложен…