Так, 20.08! Мисс Эшфорд, и так обычно не особо медленная, сейчас неслась по коридорам с такой ужасающей скоростью, что даже самый быстрый британский найтмер, увидев ее, завистливо бы присвистнул. Благо, в такой час студентов в Академии практически не было: уроки и факультативы давно закончились, а оставшиеся ребята спокойно сидели себе в классах, беседуя на интересные им темы. Поэтому Милли, которая и обычно нисколько не стеснялась косых взглядов зорких отпрысков аристократии, сейчас же еще и не боялась кого-нибудь сбить. В общем, президент устроила в коридорах школы что-то вроде гоночной трассы для продвинутых, и можете быть уверены, будь это действительно гонки, мисс Эшфорд бы их выиграла не моргнув и глазом.
Хоть девушка и в обычном своем состоянии все делала на суперсокростях, сейчас же ей пришлось включить режим "Милли-Робота", а все из-за того, что ей во что бы то ни стало нужно было отыскать Кросса до того, как он уйдет домой. Конечно, дело было не то что бы очень срочное и вполне могло подождать, скажем, до следующей недели, но у президента было столько дел, что приходилось идеи, посещавшие ее голову, воплощать тут же, иначе она просто рисковала все забыть, и это при том, что мисс Эшфорд всю жизнь отличалась блестящей памятью.
И как это, интересно, я умудрилась пропустить такой семинар? Нет, не то чтобы я появлялась на всех дополнительных занятиях... Да и на положенных... Не важно! И почему меня никто не предупредил? Или предупредил, но "президент всегда с головой в своих делах и снова ничего не слышит", да, Лелуш? Милли любила цитировать фразы, принадлежащие лучшему другу: со своей постоянной иронией опальный британский принц все время улавливал саму суть вещей. И почему кабинет Кросса в такой...дали? И когда, интересно, ему в голову пришло просвещать учеников по поводу медийной ситуации? Это ведь вполне себе может потянуть на свободу слова. И почему президент студенческого совета не в курсе? На самом деле, если бы к Милли не заглянули довольные занятием члены студсовета, она бы, скорее всего, так ничего и не узнала. Но восторженные возгласы ребят о полезности и интересности занятия, заставили внучку директора в столь поздний час искать встречи с учителем Кроссом, дабы уговорить его провести еще парочку подобных семинаров. Возможно, она сама даже сможет поприсутствовать на них. Еще бы не граф... Про себя, да и вслух, девушка никогда не звала жениха по имени, только по титулу и званию, словно это тоже должно было помочь ей соблюдать дистанцию и правила. Правила Милли ненавидела и разнесла бы брачный этикет в пух и прах, если бы ни ее семья. Так, мисс Эшфорд, сосредоточьтесь! У вас же есть парочка вопросов к учителю, вот о них и думайте!
На часах было 20.14, когда Милли достигла нужной двери. Отдышавшись и расправив складки на школьной юбке, девушка уверенно постучала в дверь. Хоть бы не ушел, хоть бы е ушел! У Президента уже мелькала светлая мысль записывать свои идеи, требующие времени на свое воплощение, в какой-нибудь ежедневник, но во-первых, под рукой в подходящий момент никогда ничего нужного не было, а, во-вторых, идеи так быстро сменялись, что милли казалось: попробуй она их записать, так они обидятся и никогда не прийдут больше в ее голову. Тем более, Милли, планирующая, а не импровизирующая, уже не Милли.
- Можно? - Приоткрыв дверь и просунув в проем блондинистую голову, осведомилась девушка. Судя по тому, что дверь заперта не была, да и свет горел, Кросс еще не ушел.

Отредактировано Milly Ashford (2011-06-26 19:15:10)

- Входите, мисс Эшфорд, садитесь. Что привело вас ко мне? - Кросс отодвинул для нее стул, который Милли окинула недоверчивым и придирчивым взглядом, впрочем, ее взглядов, которые являлись своеобразной привычкой аристократки, никогда никто не замечал, до того они были мимолетные и профессионально выработанные. Мисс Эшфорд с достоинством приземлилась на предложенный стул, горделиво приподняла подбородок, выпрямила спину, улыбнулась - все как учили. И тут, не делая никаких передышек или остановок, по-юношески непринужденно закинула ногу на ногу и немного, практически незаметно, сползла на стуле - ровно так, чтобы суметь облокотиться на спинку. Ну не любила она этикет и не пыталась его соблюдать неукоснительно. И вообще считала, что в большинстве случаев он все портит, но до конца, увы, отказаться от него не могла, поэтому и перестраиваться успевала не всегда. В Академии же можно было позволить себе некоторую вольность и не особо задумываться над количеством ножей на столе за ланчем. Правда, в кабинет Кросса она прибежала прямиком от деда, где разговаривала по телефону с достопочтенной матушкой, с которой нужно было держать себя в форме, поэтому и получилось, что от недавнего светского разговора Милли до конца отойти не успела.
- Видите ли, учитель, слухами земля полнится - улыбнулась Милли. - Говорят, я пропустила нечто феерическое. Хотя о чем это я - какая без меня феерия? - Девушка хохотнула, поменяла ноги и сложила руки под подбородком. - В общем, студенты в восторге. Большинство. Недовольные, разумеется, всегда есть. Особенно, если тема весьма щекотливая. Вы как считаете? - Президент кинула быстрый взгляд на Кросса и вернулась обратно к рассматриванию шкафа. - Возможна ли в нашем обществе хоть относительная свобода...хм, скажем, слова? Истинная свобода, я имею в виду? - Хорошо, что я в Академии. Нужно думать, что говорю. Знаю ли я наверняка, что Кросс тут не пропагандой власти занимается? Не умеешь ты думать, Милли, не умеешь! - Впрочем, я к вам не совсем за этим. - За этим, за этим. Но одно дело говорить на семинаре, когда множество студентов ведут дискуссию и полемизируют, а другое - высказывать собственные мысли вслух, от которых потом будет не откреститься. Ладно, придумай что-нибудь, президент! - Как вы смотрите на то, чтобы порадовать учеников чем-нибудь подобным еще парочку раз? Раз им так нравятся вами семинары, возможно, стоить сделать их регулярными? - Мисс Эшфорд, потакая своей порывистости и желанию все время двигаться вперед, вскочила со стула и подбежала к столу, на который и облокотилась обеими руками в ожидании ответа.

- Если  и будет, то не скоро. Мы с вами, скорее всего, не доживем. - Кажется, Кросс действительно подходил к этому вопросу серьезно. Милли и не ждала, что они могут начать обсуждать подобные темы. То есть, на подсознательном уровне она, конечно, задала этот вопрос именно для того, чтобы услышать на него ответ, но не ожидала найти в этой Академии еще хоть доного человека, помимо ее самой и Лелуша, имеющих понятия о том, как работает британская пресса. То есть, не поверхностное представления, а реальные методы пропаганды и цензуры, модели работы. Лелуш знал об этом в силу статуса и по причине наличия гениальных мозгов, Милли - исключительно в силу собственной заинтересованности. Вообще, это был такой вопрос, о котором, казалась, что-то слышала или что-то знала вся аристократия, однако никто никогда об этом открыто не говорил и, тем более, не пытался вникать.
Может и правда есть смысл сейчас это обсудить? Хотя, какой? От того, что я поговорю об этом с Кроссом, ничего не изменится. Но здесь уже от Милли ничего не зависело: учителю повторное приглашение к обсуждению было не нужно. Нет, таких в британские шпионы не берут: слишком много говорит, - иронизировала мисс Эшфорд.
- Наша Империя достаточно активно воюет и в ближайшие годы не прекратит. Так что ограничения будут продолжать существовать вместе с войнами, будь то рациональные меры безопасности или просто закручивание гаек по принципу "как бы чего не вышло". К тому же... - Милли по давней привычке запрыгнула на стол, скрестив ноги. Не то чтобы так легче думалось, просто привычка - вторая натура. По правде, она была не совсем согласна с Кроссом и сейчас усиленно раздумывала над тем, стоит ли ей об этом говорить. В конце концов, Милли Эшфорд для всех - взбалмошная, ни на чем долго не цыклящаяся персона, которая исполняет свои сиюминутные желания и живет в свое удовольствие. Зачем же портить образ недюжинным умом и мыслями о будущем?
- Смею возразить: не думаю, что цензура - это реакционная политика Британии на войны. Это, скорее, следствие режима правления. - Ну вот, снова она не может удержать свои мысли там, где им самое место - в голове. Вот сейчас Кросс метнет в нее гневный взгляд и выставит из кабинета. А потом скажет директору, что тот совсем распустил внучку. Но, как оказалось через несколько секунд, в этом учитель был с ней солидарен.
- Это, конечно, утверждение на грани фола, но мы живем в государстве, где есть аристократия, а форма правления его - монархия. История показывает что и то и другое не очень хорошо уживается со свободой слова. Так что что-то изменить в этом отношении очень нелегко, - поддержал ее Кросс, раскрыв ее мысли в правильном направлении. Да, именно это я и имела в виду.
- Ну, в коце концов, на то она и аристократия, чтобы не иметь собственных мыслей, - усмехнулась Милли, порядочно иронизируя и над всем своим кругом и над самой собой. Это она умела: ее остротами было в пору закидывать бунтующих повстанцев - они бы тут же уползли обратно, осознав свою ничтожность. Ну, или британских военных - это как посмотреть.

- Не вижу причин отказываться. Мне и самому интересно иногда отвлечься от своих колб и пробирок. И буду очень рад вас видеть на этих занятиях.
- Ох, теперь даже и не знаю, стоит ли подпускать вас к студентам, учитель: с такими-то еретичными мыслями, - улыбнулась президент, спрыгивая со стола и вставая напротив Кросса. Она никогда толком не присматривалась, - еще бы, с ее потоком дел, - но было в мужчине что-то очень не британское, что-то непривычное, но что именно, Милли объяснить не могла. Возможно, какие-то привычки, возможно, мимика, возможно, жесты. - Я обязательно прийду, если время позволит, - кивнула она, продолжая вглядываться в его лицо. - Скажите, Алекс, а вы много путешествовали? - Она не специально назвала его по имени, просто сейчас это казалось уместным. Ее посетило непреодолимое желание изучить всю имеющуюся в Академии документацию, связанную с этим мужчиной. Нет, конечно, она ни в чем его не подозревала, а если и подозревала, то исключительно в шутку, не придавая этому никакого значения, просто она неожиданно осознала, что его профайл один из немногих, которых она не видела. В конце концов, подбором педагогического состава занимался ее дед.
А мисс Эшфорд все же любила загадки и головоломки. И ей было интересно, почему Кросс в ее сознании не до конца британец. Это так же, как и с Карен: Милли никогда бы не полезла читать ее личное дело, если бы в один прекрасный момент эта девушка не показалась ей странной, какой-то не такой, как все они. В конце концов, президент оказалась права. Правда сейчас был не совсем тот случай: Кросс едва ли был японцем. Ни чертами лица, ни поведением. Уж это бы Эшфорд заметила. И вообще, зачем я об этом думаю? Если он преподает в Академии, значит, он британец. Дедушка еще не настолько сумасшедший, чтобы подставлять репутацию Академии под угрозу, нанимая нумерованных. Хотя, он вполне бы мог - с его-то гуманностью и филантропией. И вообще, считать, что какая-то одна раса лучше и выше - это мало того, что расизм, так еще и полнейшая глупость: тот же Зеро, кажется, в тысячу раз умнее всего Британского правительства. Иначе почему его так долго не могут поймать? Кстати, вот он, образ врага в прессе - не лидер, а все японцы. И тут же - культ личности императора. Это, пожалуй, тоже нужно обсудить. Мысли, как и всегда, скакали с одной темы на другую. Милли даже забыла, что спрашивала у Кросса.

Отредактировано Milly Ashford (2011-07-03 03:40:53)

- Да, просто войны это как раз та причина при которой цензура заведется даже в насквозь демократической стране... Не уверен, впрочем, что хоть одна такая осталась. - Чего-чего? Демократия? Вот уж не думала, что про старую добрую "власть народа" кто-то еще помнит. Да, Милли не была приверженцем нынешнего политического строя, однако демократом ее назвать тоже было нельзя: девушка искренне и абсолютно обоснованно полагала, что народу в руки нельзя давать власть. Больше того, она ему не нужна - он просто не знает, что с ней делать. Он не умеет ее организовывать. Он не может ей правильно распоряжаться. У власти должны быть специально подготовленные для того люди. Но и власть этих людей должна ограничиваться, скажем, законом. И обязательно должны быть еще люди, следящие за соблюдением последнего фактора. Короче, конституционная монархия мисс Эшфорд вполне устраивала, со всем своим консерватизмом и традиционностью. В общем, демократию президент находила полнейшей глупостью и людским сумасбродством. Человек всегда чей-то слуга. Просто есть те, кто правит, и те, кто служит, и от строя здесь уже ничего не зависит - человеческая природа. И никакими громкими словами вроде "демократия", "равенство" и "свобода" этого не исправишь. Как бы кто ни старался. Другое дело, что открытое рабство и такое полнейшее доминирование одной расы над другими тоже не есть хорошо. Я бы даже сказала, что это отвратительно. Но это всего лишь мои мысли. В любом случае, вслух Милли предпочла не высказываться.
- Я предпочитаю не навязывать ученикам свои мысли, а  стимулировать желание думать и делать выводы самостоятельно. Сегодняшний факультатив хорошо показал правильность методики - было очень много интересных мнений, достаточно было только немного помочь увидеть разные стороны вопроса, - проговорил толерантный Кросс. Милли вообще считала, что учителям давно пора начать уважать мнение учеников, однако это не отменяло того факта, что очень часто это уважение должно сопровождать некоторой корректировкой и жесткими воспитательными мерами.
- Очень зря, - улыбнулась девушка на первое высказывание мужчины. - Некоторые предпочитают нести полнейшую чушь: им бы не помешало грамотно навязанное, политически верное мнение, - как всегда с некоторым ехидством проговорила президент.

- Путешествовал? Нет, не очень, - немного удивленно ответил Кросс, словно ну никак не ожидал подобного перевода темы.
- Очень жаль, - отходя от мужчины, но все еще продолжая вглядываться в его лицо, ответила блондинка. - Почему бы не попутешествовать, если есть такая возможность? - Должно быть, в голосе Милли появилась некоторая мечтательность, как бывало всегда, когда она заговаривала о дальних странах и личной свободе. Интересно, куда бы я первым делом отправилась? Может, в Индию? Или Китай? Или совсем на Дальний восток? Странно, вроде никогда не была любительницей экзотики. Да и жарко там слишком. Хотя, должно быть, оно того стоит. Нет, определенно нужно побывать на индийском базаре в Бомбее. Или все-таки в Старую Европу? Ну, туда, что раньше было Старым Светом, а теперь всего лишь часть Британии? Было бы интересно найти подтверждения существованию других культур, а то все про них знают, но уже забыли, какими они были.
- Мне приходилось побывать в Евросоюзе по научным делам - небольшой период затишься в отношениях государств и попытка использовать это в интересах науки. Интересно было, что когда-то те места и были Британией...
- Значит, потянуло на историческую родину? - Снова улыбнулась девушка, выныривая из своих мыслей. - В следующий раз, когда отправитесь путешествовать на благо страны, возьмите меня с собой. Или хотя бы привезите сувенир, - пошутила девушка, чувствуя на языке непонятную горечь. Впрочем, объяснялось это ощущение просто: самой-то ей едва ли удастся отсюда выбраться.
- А потом уже я только переехал сюда. И, если четно, не жалею, - признался учитель. Милли еще раз окинула его внимательным взглядом. То настойчивое ощущение, посетившее ее, когда она впервые пристально взглянула на Кросса, категорически не желало пропадать. Впрочем, девушка уже научилась его игнорировать.
- Значит, вы счастливый человек, учитель, - Милли отошла от стола и тряхнула головой - волосы привычно легли на плечи. - Надеюсь, вы не разочаруетесь.

Отредактировано Milly Ashford (2011-07-04 16:06:48)

Кажется, Алекс был увлечен их разговором и охотно посвящал Милли в свои мысли. А мисс Эшфорд тем временем, хоть и слышала преподавателя, мыслями была все еще в светлом будущем и экзотических странах. Графу едва ли понравится такая экзотика, хотя я слышала, что и в Индии ученые очень высоко квалифицированы. А с Британией возможен какой-нибудь чисто технический союз: вы нам умы, мы вам детали. Может, такая перспектива его туда заманит? Если нет, поеду одна. Боже, и где моя мать вообще этого человека откапала? Ему же до женитьбы и дела нет! Если бы браки с машинами регистрировались, он бы женился на своем Ланселоте и отдавал бы его Сузаку только по праздникам!
- Согласен, порой задумываюсь, что многое упускаю. Во многом дело было в работе - занятия химией обычно не слишком располагают к путешествиям, а чтобы стать профессором в моем возрасте, пришлось потрудиться, - ответил Кросс на ее мечтательное предположение о путешествиях. Признаться, этот факт Милли тоже немного удивил: он молод, пожалуй, даже слишком для Академии с таким количеством гормонально неуравновешенных студенток, а уже профессор. Да еще не в чем-нибудь, а в химии - науке, которая в их дни является одной из самых полезных, а потому кадры отбираются с удвоенной жесткостью. Ну вот, мы снова вернулись к тому, что вы, профессор, очень подозрительная личность.
- Ну, это лишь значит, что вы очень способный и можете отдаваться целиком тому, что любите, - улыбнулась президент.

Когда Милли заикнулась про сувениры, она никак не ожидала, что ее идею подхватят, да еще и модифицируют.
- Договорились. А если уж думать шире, можно в будущем какую-нибудь выездную экскурсию для учеников организовать, - иногда казалось, что Милли способна своим интузиазмом заразить всех вокруг. Учителям тоже было сложно избежать этой участи.
- Прекрасная идея! Интересно, Стоун Хендж еще стоит? - Задорно и с легким ехидством проговорила девушка, прикладывая указательный палец к губам в наигранно-задумчивом жесте. Иногда хотелось всем вместе съездить куда-нибудь в другую страну, но увы, выехать из Британии, да и из одинадцатой зоны даже британцам-аристократам было проблематично: куча бумаг, письменные разрешения генерал-губернатора, различные справки и доверенности - все это было не очень легко получить. Хотя... Может, Граф сможет добыть разрешение на визу? Он же, вроде, друг второго наследника и все такое. Только вот как его попросить? Знаешь, дорогой жених, я тут решила от тебя сбежать, не будешь ли так добр получить за меня разрешение на визу, а то ведь я, скорее, опальная дворянка... Хотя, такой подход графу может и понравиться. Сумасшедший! - Но, увы, невыполнимая. Разве что нас повезут на гетто смотреть.

- Спасибо. Это во многом благодаря вам, ученикам.... Не думал раньше что преподавать так интересно, - Милли, до этого задумчиво рассматривающая книжную полку и стоящая спиной к Кроссу, резко развернулась и в упор глянула на мужчину.
- Шли в профессора и не думали, что преподавать интересно? - Слишком серьезно проговорила она, поблескивая голубыми глазами. Да что ж это за паранойя-то?! Милли, ты же не британская разведка, чего ты всех подозреваешь? А главное - в чем?! Девушка, глубоко вдохнув, решила успокоиться и реабилитироваться в глазах мужчины, чтобы он не думал, будто у нее нервы не в порядке. - Должно быть, у вас в университете были скучнейшие лектора, - улыбнулась она, снова уставившись на книжные полки и отвернувшись от Кросса.

Последние несколько минут их беседы у Алекса было такое выражения лица, словно он мучительно обдумывал свои мысли и чем-то терзался. То есть, постороннему человеку это, возможно, было бы и не заметно, но Милли-то частенько видела лица студентов за контрольной по алгебре или физике - один в один. только что-то ей подсказывало, что у Кросса более серьезный повод для мучений.
- Хорошая у нас получилась беседа, - сказал профессор таким тоном, словно вся из беседа и полемика было только предлогом к настоящему разговору. Милли насторожена оторвала взгляд от книжных полок, слегка повернув голову в сторону мужчины. Сердце неприятно екнуло, желудок слегка подвело: у Милли всегда была хорошая интуиция. - Но есть еще кое-что, то вы должны знать как староста. Я не говорил ученикам, но я видел не только похищение принца Шнайзеля, но ту, которая его похитила. Как бы странно это  ни звучало, похитительницей была ученица академии Карен Стадтфилд. Рано или поздно выяснят, где она училась и придут с вопросами, поэтому лучше вам знать это сейчас, - на одном дыхании проговорил Кросс. Милли, шокированная таким признанием, сделала незапланированный шаг назад, оступилась и чуть было не рухнула на пол, однако успела в последний момент зацепиться за книжную полку, которая, к счастью, была настолько тяжелой, что даже не пошатнулась. Карен? Наша Карен? Впрочем, шокировало не то, что это была их Карен, ведь Милли все еще помнила ту ночь в Академии, когда Зеро и его подчиненные подняли восстание и захватили здание, а ее действия. Одно дело просто пособничать террористам, совсем другое - самой быть террористкой и похищать члена королевской семьи. Не самого последнего, к слову.
Конечно, Милли знала о происхождении Карен, но до последнего держала это в секрете, до той самой ночи. Самое ужасное, что они никогда больше об этом не говорили. Даже студсовет, близко знавший Карен, старался о ней не упоминать в разговорах. Хотя, они всегда знали Карен Стедфилд, а не Кодзуки Карен, так имели ли они право ее вспоминать и осуждать? Милли прекрасно помнила, что ни сам Зеро, ни его солдаты не причинили ни одному студенту какого-либо вреда. И неизвестно, чем бы закончилась эта ситуация, если бы ни Нина.
По правде сказать, Милли не смущало ни только происхождение девушки, но и ее образ жизни. Она стала первым другом, за которого Эшфорд могла так сильно переживать, ведь проблемы остальных ее знакомых не были и на половину такими серьезными. Конечно, она была террористкой. И теперь уже открытой. Но этот факт не помешал президенту нанести визит ее мачехи. Ничего вразумительного, конечно, от нее добиться не удалось, но ведь Милли знала и еще один факт из ее биографии. Не маловажный факт. А потому посетила и ту самую больницу, где лежала пациентка, парализованная после передозировки Рефреном. Впрочем, от нее тоже ничего не удалось добиться. Связаться с Карен на прямую Милли не старалась, потому что, во-первых, это было бы глупо, во-вторых, опасно, и в-третьих, абсолютно бессмысленно, ведь говорить им было не о чем. Во всяком случае, так могли бы считать все. А у самой Милли было пару вопросов, которые она мгла бы задать Кодзуки при встрече. Другое дело, что встреча эта была невозможна.
Но только сейчас Эшфорд осознала, что на самом деле делает Карен. Из обычной полукровки она превратилась в опасную террористку. Милли это пугало, но одновременно и крайне интересовало. Осуждения же не было совсем, только непонимание. Люди всегда поступают согласно своим убеждениям, да? На самом деле, реальность диаметрально противоположна.
Однако в речи Кросса ее заинтересовало другое: мужчина так просто выложил перед старостой то, что не мог рассказать другим студентам. Разве это в компетенции старост? Старосты - обычные учащиеся. Вот если бы он сказал, как внучка директора, ведь это непосредственно касается бывшей студентки моей Академии, однако он предпочел, чтобы я была старостой. Почему? Снимает с меня ответственность за поступки подопечных Академии вне этих стен? Или же здесь что-то другое? Почему же он решил рассказать это именно мне, а не деду? В конце концов, хоть я и президент студсовета, но все-таки пока обычный почти ребенок. И почему меня это смущает? В любом случае, Милли не могла позволить никому узнать об истинных мотивах девушки: лучше уж пусть ее считают предательницей, чем полукровкой.
- Думаю, вам следует передать эту информацию в более надежные руки, ведь я едв ли смогу нести за нее ответственность, - усердно делая вид, что не извлекла из рассказа никакой ценности, проговорила Милли. - А Карен Стедфилд и правда была ученицей нашей академии, - осторожно отвечала Эшфорд, стараясь не выказывать свою осведомленность. Эти рассуждения нужны были для маскировки. К чему учителям знать, что президент в курсе некоторых дел, которые касаются Академии. Тем более, никто кроме самой Милли не был в курсе некоторых нюансов, касающихся девушки.Вот бы эти люди удивились, узнав о Лелуше и Ролло. - А с вопросами едва ли прийдут прямиком ко мне, скорее, к руководству. - Милли кинула на Кросса вопрошающий взгляд, который можно было истолковать как "если вам нужно что-то конкретное, говорите, я слушаю". Стоило надеяться, что он ее поймет.
И все же, зачем он мне это рассказал?

Отредактировано Milly Ashford (2011-07-14 20:20:35)

Она не хотела ничего говорить. Она была уверена, что не скажет, пусть сейчас эти сведения уже и не имеют такого значения и силы, как раньше. И все-таки, то упорство и искусство, с которым Алекс пытался узнать хоть какую-то информацию о Карен, заставили Милли колебаться: с одной стороны, заинтересованность учителя жизнью и судьбой учеников очень радовала и льстила, с другой - казалась подозрительной. Понятно конечно, что если вы увидите террористку, похищающую коронованную особу, а затем узнаете, что живете с ней в одном доме, то постараетесь узнать как можно больше хотя бы для того, чтобы обезопасить себя, но Кросс, спрашивая все это, я вно не о безопасности думал.
К тому же, он как будто почувствовал, что Милли смутил его выбор осведомителя, и постарался объяснить ей, почему он выбрал именно ее. Убедительно. Но правильность и безукоризненная логичность всегда вдвойне подозрительны. Правда, как и раньше, мисс Эшфорд причин для такого своего подозрительного отношения к Кроссу не видела: он был ей симпатичен, ей нравился его метод преподавания, радовала его забота об учениках... И все-таки что-то ее смущало.
- Конечно, вряд ли тут можно еще что-то сделать. Девочка, какими бы причинами ни руководствовалась, зашла слишком далеко, и помочь ей удастся вряд ли, - продолжал свой монолог профессор. Милли кинула на него быстрый взгляд. Уж кто-то, а Карен совершенно точно не нуждается в нашей помощи. Пытаться кому-то помочь, значит, в глубине души жалеть этого человека и не одобрять его действия, сомневаться в его выборе, а у Милли не было жалости к Кодзуки - возможно даже, она ей немного завидовала, но доброй завистью. Сейчас президент задумалась, смогла бы она поступать так же бесстрашно и безрассудно. Есть ли у нее что-то настолько дорогое, чтобы пожертвовать ради этого всем? Ведь Карен явно сражалась за то, во что верила, а не по каким-то другим причинам; это Милли поняла в ночь захвата Академии - она видела ее глаза и виноватую улыбку.
- Вы что-то можете сказать об этом? Просто... Мисс Стедфилд, насколько я ее помню, не давала никаких поводов подозревать ее в неблагонадежности, и это странно.
- Да, очень странно, - подтвердила Милли, выныривая из своих мыслей и скрещивая руки под грудью, как она любила делать. - Я даже не могу до конца поверить, что вы не обознались. В конце концов, это мог быть кто-то другой. В любом случае, - она тряхнула волосами, - мне ничего об этом не известно. Я забочусь об Академии, ее репутации и безопасности учеников, поэтому, если бы я что-то знала о Карен, что-то, что могло бы пригодиться, я бы не стала ее покрывать. Тем более, это вполне может попасть под статью "содействие и пособничество террористам", а я законопослушна. - Здесь стоило определенных трудов не усмехнуться и не показать свое отношение к британским законам.
Девушка бросила взгляд на часы, мельком замечая, то они проболтали с учителем добрых сорок минут.
- Не буду вас больше задерживать, профессор. Вы и так уже давно должны быть дома, - улыбнулась Милли. - Спасибо за разговор. Я подумаю о том, что вы мне сказали, и попробую впихнуть факультатив в расписание. И насчет экскурсии узнаю. Но здесь не советую особенно надеяться. Спокойной ночи, профессор. - Милли, все так же улыбаясь, закрыла за собой дверь и уверенной походкой направилась к выходу из Академии. Ох, Карен, Карен... Свобода слова, говорите? Может, стоит организовать школьную газету?