простите за задержку и за бредовость ответа(
- Просто чудо, что наша армия сумела добраться так далеко, если ее солдаты боятся даже детей… - не удержалась от негромкого комментария Эмма, но спецназовцы разобрались и без нее: дали ей указание и утопали в неизвестном направлении, оставив девушку наедине с мальчишкой и трупом. Возмущению аристократки не было предела: «Во-первых, в открытом поле была не я, а вы. Во-вторых, мальчишка уже и так был рядом с вами. Неужели так сложно было подхватить прежде чем убегать?! И в конце-концов, зачем мне спасать марокканского мальчишку от марокканских же сепаратистов? – размашисто шагая и даже почти не глядя по сторонам, размышляла она, но главной причиной злости был тот факт, что ее не только бросили, но и заставили вылезти на открытое пространство, и нагрузили ребенком.
Эмма подошла к мальчишке и присела рядом, чтобы создать иллюзию равенства.
- С…Спасибо. А папа… Что с ним… Как теперь?.. – сквозь слезы проговорил мальчик. Девушка осторожно коснулась сонной артерии, проверяя на живучесть его отца перед тем как ответить.
- Твой отец отправился в рай… - насколько она помнила основы их религии, основным фактором двигающих таких смертников вперед была именно уверенность в том, что вход в рай им уже обеспечен, а значит стоило воспользоваться этим, чтобы быстро успокоить мальчика, - Он смотрит на тебя оттуда и не может быть доволен твоими слезами – ты же мужчина!
Короткий диалог был прерван выстрелами, услышав которые разведчица скатилась за бархан и утянула за собой ребенка.
- Тетенька, бежим, бежим быстрей! - потянул он ее за рукав, но Эмма не желающая спешить приостановила его.
- Тише… - рисковать, имея при себе ребенка, лишний раз не хотелось, а бежать по пустыне, где почти негде укрыться под выстрелами сепаратистов, было бы неоправданным риском даже оставайся она одна. Вместо этого Эмма, пользуясь светом лунной ночи, несколькими тщательными выстрелами сняла особенно рьяных стрелков, убавив их норов. Неожиданно взбрыкнула рация, выдав массу помех и несколько английских слов, случайно прорвавшихся сквозь них. Разведчица приняла информацию к сведенью, и продолжила заниматься более насущными проблемами - выбираться из очередной западни.
- Ты в прятки когда-нибудь играл? – поинтересовалась она у мальчика, - Сейчас сыграешь. Становись на четвереньки, и давай за мной вдоль бархана, - пользуясь холмом, как прикрытием, странная парочка поползла в сторону заранее примеченных девушкой неопределенных развалин, расположенных в приятной близости от бархана. «И что же мне с тобой делать, счастье ты мое кареглазое?» -Эмма пыталась прикидывать на ходу, куда им потом податься, и как бы прошмыгнуть между смотрящими окнами-бойницами домов.
Затея сработала, как и было запланировано. Состорожничавшие после ее удачных выстрелов сепаратисты дали несколько минут, чтобы беглецы успели пробраться к развалинам и затеряться среди них. Аккуратно проверив руины, в которых местами стены были разрушены до половины, а местами и вовсе до земли, еще до того, как подтянуть сюда мальчишку Эмма устроила перерыв. Рация благополучно молчала выдавая сплошняком одни помехи, и связи со своими для получения указаний установить не удавалось. В такой ситуации разведчица логично могла либо перейти в режим действия: «всех убью одна останусь», либо затаиться в ожидании перемены погоды. Второй вариант был особенно хорош тем, что давал больше шансов ребенку, про которого не стоило забывать, но угрожал риском обвинения в измене. Для первого были связаны руки. «Прорываться к своим…Самое правильное, но проскользнуть на другой край хутора, в котором каждый дом – миниатюрная крепость» - и опять основной проблемой являлись не враги, а необходимость пройти через них вместе с мальчиком. «Жизнь тоска» - подытожила свои размышления девушка.
- Меня зовут Эмма. Тебя? – между тем, в полголоса говорила она с мальчиком.
- Рашид… - скорее прошептал, чем проговорил он. Похоже осознание смерти отца дошло до него только сейчас. «Да и летящие над головой пули тоже вряд ли могут способствовать благополучию детей»
- Мать твоя на хуторе? – в отчаянной надежде сбагрить ребенка с рук человеку, который не бросит его в беде.
- Нет… - в том же духе пробормотал Рашид, и Эмма поняла бессмысленность всех дальнейших расспросов: уже было не важно находится ли эта женщина в Касабланке, или просто разведена с мужем, или ее уже нет на этой земле, важно было то, что мальчик временно вынужден оставатьсяс ней.
- Понятно… Тогда слушай меня, с тобой ничего не случиться. Только не теряйся, и слушайся того, что я тебе скажу, и старайся вести себя тихо. Понимаешь?
Теперь идем, - вздернув ребенка за руку, Эмма направилась к выходу из развалин. Аккуратно оглядев окошко дома напротив, она решила, что оно не сторожиться притихшим с АК солдатом, и осторожно выскользнула наружу. Облегченно выдохнув оставшейся тишине, вместо выстрелов, она вытащила за собой мальчишку. Прижавшись к стене и придвинув к ней мальчика, Эмма с опаской заглянула за угол и тут же скрылась обратно – эта улица была полностью захвачена сепаратистами, чувствовавшими себя, как дома. Нацелившись пробраться к своим тихо и незаметно, девушка, отпустив на мгновение мальчика, осмотрела внутренности дома через приоткрытое окошко. Поняв, что просто так ей не к своим не прорваться, она решилась пойти на поводу одной интересной идеи, для которой и требовалось незаметно пробраться в дом. Здесь девушке на редкость повезло: в доме находилось лишь двое мужчин, занятых разговором. Один – вполоборота к ней у двери, другой и вовсе спиной. Сепаратисты чувствовали себя, как дома. «Да они и есть здесь дома: на своей земле, среди своих людей…» Эмма отодвинулась от окна, быстро прикручивая глушитель, и вернувшись обратно, двумя выстрелами уложила обоих. Девушка приоткрыла негромко скрипнувшее окно и ужом вскользнула в дома, а через пару минут, убедившись в его пустоте, наполовину вылезла из него и втащила к себе мальчишку.
- Рашид, будь другом, помоги-ка мне найти паранджу, - попросила она, сама отвлекаясь на осмотр окружающих дом улочек, и добавила, заметив, как он застыл перед трупами, - И побыстрее, если можно.
Знакомясь с окружающими дом улочками через узкую щель между занавесками, она все более убеждалась в правильности выбранного пути. Пройти по насыщенным врагами улочкам было бы не просто и в одиночку, а провести по ним мальчика было задачей практически за гранью реальности. «А женщин здесь мало…» - успела опечалиться девушка, прежде чем увидела приближающуюся к дому фигуру, с кувшином воды.
Вошедшую женщину, Эмма встретила с ножом, прижав к стене.
- Слово вякнешь – убью… - убивать женщину, да к тому же на глазах ребенка ей не хотелось. «Да мало ли чего я хочу. Сдаст же ведь стерва, едва мы из дома выйдем так и сдаст. А может…» Девушка подхватила у мальчика принесенный халат и, отпустив женщину, натянула его на себя поверх формы, - Останешься с ней, - «Хутор на то и есть хутор, здесь своих не выдадут. Да и женщины и дети попрятались по домам и под пулями не шастают. Всяко безопаснее, чем со мной.»
- Стойте! Я с вами, - воскликнул мальчик чуть громче, чем стоило бы, останавливая Эмму, и заставляя настороженно обернуться.
- Зачем? – уже схватившись за надежду избавиться от неудобного груза, было весьма неприятно с ней расставаться, - Только объясняй быстрее, - внутренние часы тикали все отчетливее действуя на нервы. Чем дальше, тем больше шансов, что либо хватятся этих двоих, либо еще кто-нибудь забредет в дом. «Либо та компания, от которой я улизнула по бархану сюда явиться и бурю поднимет. Пустынную».
- У меня мать англичанка, - огорошил он новостью Эмму и продолжил скороговоркой, - Папа в нее влюбился, когда молодой был. А потом они и поженились, и я родился. Только мама не хотела правильно жить, и над папой все смеялись. Они развелись, и она уехала.
- Да… - только и сумела протянуть девушка, уже в голове выстраивая все, чего недоговорил или не знал Рашид. «А мать то его бросила, причем почти сразу после рождения. Вот он и не знает английского. Какие бы тут не были обычаи, они не сумели бы помешать коренной британке забрать своего ребенка у пожалованного.» - Это правда? – спросила скорее для того, чтобы понять знают ли об этом другие жители хуторка, чем чтобы проверить честность мальчишки, которому нет резона врать. Женщина кивнула. «Навряд ли мальчику тут весело живется – как сыну злейшего врага, а без отца так и вовсе тоскливо станет. Вот он и хочет, чтобы я его с собой забрала. Умный, чертяга»
- Рашид, со мной нельзя, - все же проговорила она, - Это слишком опасно, но я вернусь за тобой.
- Врешь… - печально вздохнул мальчик, с совсем не детскими глазами.
- Слово даю. Когда это все закончится, я вернусь и, если ты захочешь, заберу тебя в Англию, - «Мальчик вырастет нам врагом или другом, в зависимости от того, кто будет его растить» - впрочем расставаться с ним ей не хотелось далеко не только по этой причине: шустрый и удивительно понятливый мальчик вызывал симпатию и желание благополучно устроить его судьбу, - До встречи. – и добавив пару ласковых обещаний женщине, в случае если она не сбережет ребенка, вышла во двор.
Теперь было гораздо легче и спокойнее. Свободный балахон скрывал не только лицо и британскую форму, но и оружие, плотно прижатое к телу. По арабски девушка говорила почти без акцента, и на злой мужской оклик отвечала, что ее послал муж за врачем, который по указаниям Рашида жил в соседнем от нужного ей дома. Несколько мягких слов и женский голос успокаивали подозрительность – женщины в армиях по прежнему были скорее исключением, чем правилом, - и ее пропускали, недовольно напоминая, чтобы была осторожнее. Впрочем, она понимала, что такое спокойствие ей не сослужит долгую службу. Так как в стороне двухэтажного дома, где засели свои, без перерывов стреляли, а пробиваться было необходимо именно туда.
Так внимательно поглядывая по сторонам, Эмма прошла несколько улочек, благоразумно минуя ближайшую к начальному дому площадь с колодцем. Уже около самой ее цели ее остановили в очередной раз, но было уже понятно, что дальше так же спокойно пройти не получиться: здесь уже не только слышны были выстрелы, но и крики раненых, очевидно, что бой шел совсем близко.
- А я за доктором - привычно пытаясь сыграть дурочку, проговорила Эмма, пытаясь протиснуться между ним и стеной.
- Нельзя сюда. Шагай отсюда, он туда переехал,-провожая ее рукой мужчина, прочувствовал неожиданно твердый бронежилет и рукоять ствола, - А это что?... – успел договорить он, прежде чем острый локоть попал ему между ребрами. Эмма склонилась к земле используя согнувшегося от неожиданности мужчину, как прикрытие, чтобы скинуть мешающий балахон, и уже слыша обращенные не куда-то в неизвестность, а нацеленные в нее выстрелы. Почувствовав, что парень сейчас полезет дать сдачи, вывела его из строя выстрелом. Следующим же ее выстрелом она уложила стрелка, но на улицу уже выбегали другие. Оставаться на прямой улочке, по которой стреляют с обеих сторон было, конечно, за пределами ее мечтаний. «Следующий перекресток уже должен простреливаться из дома, где засел спецназ. Только рация молчит, словно убитая. Мне им с просьбой о прикрытие вслух кричать?» Сквозь помехи прорывались лишь отрывки команд, которыми обменивались осажденные, но Эмма рискнула потратить лишние пару секунд, переключив ее на передачу, и бросив назад гранату рванула вперед, в надежде на защиту угла здания.
- Капитан, поддержите огнем… - отстреливаясь на ходу, крикнула девушка уже выбегая на загаданный переулок.
